– Неделю?! – ошарашено переспросил Таран.
– Да я образно. Но потрудиться придется, – усмехнулся Сыскарь и попытался открыть покореженную дверь «уазика». – Машину осмотрели?
– Смотрели, – буркнул Таран, – толку-то? Груз, за которым гоняли в Нижний, на месте, а людей нету.
– Толк всегда есть, если с толком к делу подойти, – Сыскарь обошел машину кругом, после чего полез на место водителя. Ключ оказался в замке зажигания, двигатель завелся с пол-оборота. Послушав несколько минут, как он работает, сыщик заглушил его. Щелкнув тумблером рации, пару раз нажал на тангенту, увидел качнувшиеся стрелки на индикаторе передачи и удовлетворенно кивнул – работает.
Высунувшись из машины, спросил Тарана:
– Какой позывной на вашей базе?
– «Коршун».
– Рядом с рацией всегда есть кто-нибудь?
– Да. Как радиостанции добыли, радиста завели.
– «Коршун», прием. «Коршун»! – в ответ из динамика раздавался только равномерный шум. – Может, не слышат? Слушай, Таран, а с Прохором насчет меня как связывался?
– С собой-то есть рация, – Таран махнул рукой в сторону мотоциклов. – В люльке поставили, на моем моторе.
– Ну, тогда вот что – проверь со своими парнями, слышно ли этот вызов в той рации. А я сейчас подойду.
Сыскарь вернулся к своему мотоциклу. Высокий и плечистый напарник, уставившись на мрачную границу леса, меланхолично заряжал автоматный магазин. Намного младше своего товарища, несмотря на боевое прозвище, выглядел отнюдь не как заправский головорез: открытое добродушное лицо, голубые глаза, коротко стриженые русые волосы. Разве что, слегка кривой, с горбинкой, нос после перелома да пара небольших шрамов на лбу и левой щеке красноречиво свидетельствовали о том, что повоевать ему довелось немало. Одет он был в такой же черный комбинезон, что и его спутник, с той лишь разницей, что подгонять стандартное снаряжение для своих внушительных габаритов широкоплечему детине пришлось самостоятельно.
– Ну что? – коротко поинтересовался здоровяк, присоединяя магазин к автомату.
– Да ничего! Эти бараны вытоптали все следы вокруг машины. Нашел несколько полузатоптанных звериных следов – кабаньи, вроде. Двигатель работает без перебоев. Если была погоня, то не сверни они с асфальта, может и оторвались бы. А по этому бездорожью шансов мало. Почва размякла из-за близости болота. Собирайся, Кастет, будем работать.
Сыскарь скинул куртку, достал из коляски разгрузку, маскхалат «пограничник» и начал натягивать его поверх черного комбинезона.
– Сховай мотор в тех кустах. Надо покрутиться по округе. Следы должны быть.
– Понял, шеф. Много народу сгинуло?
– Трое взрослых и один ребенок, сын Тарана. Они запросили помощи, но связь резко оборвалась. Сейчас Таран проверяет рацию, но сдается мне, нифига она не работает, – Сыскарь, затянул ремни разгрузки, проверил пистолет Стечкина и вложив его в набедренную кобуру, пару раз подпрыгнул.
– Нормально, шеф, – Кастет кивнул, – ничего не звенит.
– Хорошо. Давай, подтягивайся, – сыщик надел кожаные перчатки и отправился к застрявшему «уазику».
Рация, как он и предполагал, не работала. Таран только развел руками.
– Не пойму. Не слышно ничего, но стрелки скачут.
– Аппаратуру сами устанавливали? Может, закрепили плохо, а на кочке провод от антенны и отвалился? Или от удара. Кто-то же штурмовал «уазик», – предложил Сыскарь.
– Может и так, – нахмурился Таран и, повернувшись в сторону дороги, махнул кому-то рукой. От группы людей отделился один из бойцов, направившись в сторону автомобиля. Где-то на полпути он споткнулся, упал в густую траву, и тотчас раздался его дикий вопль. Устремившиеся на помощь Сыскарь с Тараном увидели воющего, пытающегося встать человека, чьи лицо и руки полностью покрылись красными волдырями.
– Твою мать, Ржавый! Ты не видишь, куда прёшь? – заорал Таран. – На прогулку вышел? Надо же – крапиву не заметил!
Он повернулся к Сыскарю и виновато развел руками:
– Вроде все нормальные бойцы, но как отчебучат что-нибудь в этом роде! То «массу» забудут отключить – аккумуляторы сядут, то запасные фильтры для противогазов забудут. Теперь вот, крапива…
– Да, крапива уже не та, что в детстве, – усмехнулся Сыскарь. – В нынешней-то, муравьиной кислоты побольше.
Он повернулся к поднявшемуся с земли бедолаге.
– Ты бы мочой воспользовался – опухоль снимет. Если в глаза попала кислота, ослепнешь. И очень даже может быть, что не временно.