– Жрать хотите? – осклабился мужичок. – Я принес!
Он швырнул на пол тарелку с какой-то едой.
– Подползай! Да не боись, свинина это! Мясом вы нас надолго обеспечили, кормильцы! Не… снабженцы, во! – он заржал над своей шуткой. Потом, посерьезнев, уставился на Сыскарь.
– Ты хто такой? А? И чего прип-п-перлись сюда? Ну? Отвечай, когда тебя спрашивают!
Дефект речи, оказался именно дефектом, а не закономерными последствиями возлияния спиртосодержащих напитков. Появилось подозрение, что он такой же приобретенный, как и тремор рук. Отвечать Сыскарь не стал, лишь следил за ним прищуренным взглядом. Правда, налившиеся синяки и без прищура делали глаза едва различимыми на лице. Разбухший нос, в свою очередь, натягивал кожу подсохшей кровью, превратившейся в маску и причиняющей постоянное неудобство.
– Молчишь? Ну, ничего, – мужик погрозил кулаком. – Потом заговоришь. Заверещишь даже.
Он поднялся и повернулся к лестнице, собираясь уходить.
– Когда потом?
Сыскарь решил все же поговорить. Мужик явно не в себе, и в этом состоянии мог хоть как-то прояснить ситуацию, к кому они попали в плен. Тем более, прямо сейчас он убивать их, похоже, не собирался.
– Потом, – мужичок сделал неопределенный жест свободной рукой. – Когда мясо кончится.
Он улыбнулся, присел обратно на ступеньку и поставил лампу на пол.
– А вы что думали? Просто так тут сидите? Нееет! Вы у нас живой склад. Сейчас пока жратвы хватает. Дружков ваших доедим, да и свининка есть. Но из нее мы окорок закоптим. А потом и вас по очереди на фарш пустим. Мальчонку на десерт оставим, – увидев, как Антон еще сильнее вжался в угол, мужик заржал.
– Людей едите? – переспросил Сыскарь, холодным взглядом уставившись на мужика.
Перед глазами стояла картина жуткого убийства Кастета. Да и подозрения оказались небеспочвенными. Дрожащие руки и периодически заплетающийся язык, были одними из первых признаков, указывающих на каннибализм. В глаза бы еще заглянуть, в поисках «звездной болезни». Упавший астероид принес много неожиданных сюрпризов.
– А то ж!
– И давно?
– Что давно? А! Едим-то? – понял, наконец, людоед. – Давно. Шибко не наглеем, конечно. Так, если кто забредет случайно. Ну, или на дороге одинокого бродягу увидим. Недалеко тут, до дороги-то. Никто же и не ищет их, все на лес списывают. Лес-то, не дремлет. Раньше, бывало, и из деревень ближайших таскали. На подножном корме сыт не будешь, скотина дохнет, а жрать хочется. Людишек год от года все меньше становится. Либо от зеленой пыли, что из тайги несет, либо от болезней мрут, либо уходят куда-то. Хотя пыль, она полезная, если знать, что с ней делать.
– А вы знаете? – Сыскарь старался поддерживать разговор, а сам тихонько шевельнул ногами, ослабляя веревку.
– Конечно! – воскликнул тот. – Только надо успеть собрать. Иначе дождь пойдет и смоет ее, или с песком смешается. Но мы успеваем.
– Что-то я сомневаюсь в ее полезности, – недоверчиво произнес Сыскарь.
– Чего? Не веришь? – завелся мужичок. – Мы пыль на крови настаиваем! Потому и не берет она нас, а вы дохнете, как мухи.
Его запал быстро угас.
– Да не может кровь долго жидкой быть – свернется она! – подначил сыщик людоеда.
– С пылью не сворачивается, – уверенно сказал мужичок. – Что там с ней происходит, я не знаю, но когда в свежую кровь эту дрянь добавляешь, она аж пенится. Потом отстаивается, и получается неплохой эликсир. Ух и забористый, скажу я тебе! И от болезней помогает, что в последнее время появляются, и башку хорошо сносит, да и циклоны позволяет пережить, никуда не прячась…
– Палыч! – с улицы раздался крик. – Ты там умер, что ли?
– Так, что-то, и правда, заболтался я с вами. Пойду, в баньке попарюсь, а то умаялся сегодня – столько мяса переработали. Да и к Светке надо зайти, успокоить. Убивается девка. Твой дружок-то, мужа ее пристрелил и Василия зацепил. Хорошо, Мишаня вовремя подоспел, – мужик взял лампу и поднялся со ступеньки.
О чем-то задумавшись, вдруг нагнулся к пленному.
– Разгрузочку не сняли, что ли? Вот и хорошо. Завтра приду, заберу. Давно такую хотел. А то с дружка твоего пока сняли, всю в крови уделали, – он развернулся и шагнул к лестнице.
Последняя фраза послужила Сыскарю сигналом. Он вскочил, на ходу скидывая с ног псевдопуты, метнулся к каннибалу и набросил на шею веревку. Тот захрипел, выронил тотчас разбившуюся лампу и схватился обеими руками за горло. Упершись коленом ему в спину, сыщик затянул веревку еще сильнее. Мужик задергал ногами, запахло мочой. Наконец людоед затих и осел грузным кулем. Сыскарь выпустил веревку, выдохнул и прислушался, надеясь, что разбитая лампа не привлекла чьего-нибудь внимания.