– Дурак! – Алина нервно рассмеялась. – Айда!
Не дожидаясь жениха, она подъехала к ближайшему сооружению. Дверной проем неспешно проглотил девичью фигурку. Леха покосился на мрачные прямоугольники пятиэтажек и покатил за ней.
Подмывало обернуться, мерещилось, что между лопаток лежит чей-то тяжелый плотоядный взгляд, усиленный мощной оптикой. Ну уж нет. Он не хлюпик какой-нибудь.
* * *
– И никакой он не лох! – Голос Алины звенел медью.
Леха остановился у приоткрытой двери, стараясь не шуметь. День рождения Петровича был в разгаре, за столом в комнате обсуждали грядущее повышение НДС, спорили о курсе доллара, ругали америкосов. В мобильнике через подключенную по блютузу колонку гремел «Ленинград». Виновник торжества дрых на диване.
Алина отлучилась покурить. Она давно обещала бросить, но все свелось к ежедневным клятвам, что вот эта последняя, честно-пречестно!
Перекур затянулся, и Леха украдкой выглянул в подъезд.
– Вы просто его не знаете, он добрый, таких больше нет!
Кроссовки сердито затопали назад, и Леха шмыгнул в квартиру. Вернувшись, Алина улыбнулась ему, демонстративно вырубила очередную шнуровскую оду алкоголю, поставила медляк про «мне бы в небо» и притянула Леху.
Они танцевали всю песню, тесно прижимаясь друг к дружке, а потом уехали, игнорируя бурные протесты проснувшегося Петровича.
* * *
– Офигеть… – Алина озиралась внутри каменного мешка.
Из-под снежной скатерти робко пробивались голые ветви кустарника, кирпичную кладку ветхих стен покрывала перхоть инея. – А это что? – Она наклонилась и тут же взвизгнув, отпрянула.
Лихо развернувшись, Алина пулей вылетела наружу.
– Мышь, ты представляешь?! Там дохлая мышь! – Потеряв равновесие, она неуклюже свалилась на бок и ойкнула.
– Я уж подумал, живой крокодил. – Леха приблизился и подал руку.
– Ай! – Алина попыталась подняться и тут же присела. – Нога…
– Где болит?!
– Нормуль, кажись, отпустило. Глянь, лыжи целы?
– Целы.
– Уф-фф. – Алина, поднялась, опершись на Лехино плечо, и закурила. – Я испугалась, – виновато улыбнулась она, поймав укоризненный взгляд парня.
– Добро пожаловать в Зомбиленд. – Леха кивнул на останки пятиэтажек. – За мной!
Некогда жилой комплекс Адуляра лежал за пологим спуском, лыжи резво бежали по снежной перине. Спустившись, пара притормозила у широкой впадины.
Первый дом высился сразу за ней. Высотка болезненно-серого цвета выглядела как поле боя: воображение рисовало уцелевших внутри, а в сугробах – только копни – тела погибших. Слабый порыв ветра холодком прошелся по спинам.
– Ну… – Алина заговорщически подмигнула, присела, пружинисто оттолкнулась и, зажав палки под мышками, скользнула вперед.
Спустя несколько секунд она вскрикнула и опустилась на корточки. Лыжи по инерции вынесли хозяйку на середину впадины, пошли юзом, развернув ее спиной к Адуляру. Леха ринулся помочь, но замер, вонзив палки в снег.
– Нога… Помоги… – Алина старалась подняться.
Леха не двигался. Зрачки расширились, крик застыл в горле плотным кляпом. Алина обернулась.
– Стой! – Она верещала не своим голосом. – Не смей!
Снег за ее спиной просел, обнажив проталину с черной стылой водой. Алина распласталась на изломанном насте подобно причудливому доисторическому насекомому.
Порывы ветра усилились, поземка сыпалась в растущую полынью. Алина снова попыталась подняться и бессильно опрокинулась на спину. Лыжная палка соскользнула, и густая темная влага сыто плеснула, проглотив добычу.
Леха метался вдоль берега. До любимой всего-то несколько метров, и наст с его стороны цел, но что кроется там, под белым саваном, какая глубина?
Алина оперлась на руки и медленно села. Подобрала вторую палку, посмотрела в глаза Лехе. Девушка все выполняла осторожно, словно тело внезапно стало стеклянным. Леха молча наблюдал, непрестанно стягивая и надевая перчатки.
Сидя на корточках, Алина перенесла вес на здоровую ногу. Наст, надежный, как пломбир на солнце, ехидно хрустел. Лыжная палка проткнула хрупкий белый папирус и провалилась.
Потеряв равновесие, Алина рухнула на бок, провалившись по пояс в студеную вязкую гибель. Одежда разом набухла и потянула вниз, словно грузило крючок с наживкой. Лютый мороз безжалостно стиснул нутро, дыхание сперло, ноги тщетно искали опору.
Последним отчаянным усилием жертва рванулась из мокрых жадных объятий, вцепилась в податливую ледяную корку, обрамлявшую рыхлый, пористый снег, навалилась на нее грудью.