Швартовка прошла удачно. Бортовые люки пришли в движение, детвора, скопившаяся у входа, завизжала от радости.
Грозный Глаз Грюм – так звали капитана «Северного Сияния». Откуда пошло это прозвище, никто не помнит. Но знающие Капитана люди утверждают, что он является поклонником саги о каком-то мальчике-волшебнике и, если его очень попросить, то можно получить заветную книгу на несколько дней.
– Как доплыли? – Комендант Гавани протянул руку для приветствия.
– Сколько можно тебя учить?! Дошли! Дерьмо плавает! – прогромыхал Грюм.
– Да какая разница? Ну… Как дошли? – Комендант и Грюм дружили давно, и этот спор про дошли-приплыли был уже своеобразным ритуалом.
– Нормально дошли. Медея только потрепала нервы в районе Люберецких Холмов, да в Коломенской Пустоши понаставили ловушек, хоть бы сообщили, гады. Вся гидравлика замоталась. Пришлось чистить.
– Медея жива ещё?
– Не дождётесь! – Грюм смачно сплюнул. – Она лучше нас с тобой выглядит!..
* * *
Лёшка окинул взглядом пристань, людей, скопившихся на ней, Двух Капитанов и… Сделал шаг в сторону контрольно-пропускного пункта.
Не желая светиться и вступать в разговоры, Лёшка стороной обошёл толпу. Получилось, что к старшему он подошёл со спины, и когда положил на стол список отбывающих, а сверху свой пропуск на два лица, тот дёрнулся от неожиданности.
– Лешка? Всё-таки решился? Уезжаешь? – старший выглядел расстроенным. И было от чего – такие, как Алексей не каждый день покидали убежище, на них ещё держалось относительное благополучие Гавани.
Лешка выдержал паузу, потом улыбнулся:
– Не боись… Куда же я без вас-то?
Потом посмотрел в коридор, где, толпились люди: он так и не определился, кого отправить вместо себя.
– Сам выбери кого-нибудь. А я… Пойду-ка я порыбачу, пока погода держится.
* * *
Остров Чёртова Колеса… Впервые Лёшка побывал тут как раз в тот день, когда все выползли посмотреть на Море. Ему хотелось уйти ото всех, исчезнуть. Он выпросил шлюпку, что бы просто уплыть подальше от Гавани и забыться… Или это было не в Первый День? Всё смешалось. Тогда им двигало отчаяние, а потом… Потом он просто приплывал сюда, потому что они с Леей когда-то часто бывали тут.
Лейка… Лешка улыбнулся. Какая из кабинок могла помнить её? Может вот эта? Не важно… Пусть будет сегодня она. Парень привязал шлюпку к борту аттракциона, кабинка вся проржавела, жалобно скрипнула и закачалась, когда он перебрался туда.
Заморосил дождь, минута, и ворота гавани, пирс, корабли Каравана исчезли за его завесой. Ничего, пустота… Туман гасил даже звуки, даже плеск воды, шелест дождя и поскрипывание ржавых петель слышались как сквозь толстый слой ваты. Иногда дождь «расходился», капли становились крупными и били его по лицу. Лешка отмахивался от них, а дождик продолжал шутить.
– Кап! – и кто-то звонко шлёпнул его по уху.
Мужчина обернулся… Пусто. Только туман и дождь. И только рядом с ним кто-то словно поливал из лейки. Лейки… Он на секунду онемел…
Лейка.
– Лей-ка-а-а-а!!! -крикнул он в туман.
– А-а-а…
Эхо… Откуда в тумане эхо??
– Лейка!! Ты тут??? Отзовись!!! Дай знать!!! – продолжал он кричать.
То ли дождь, то ли слезы катились по его щёкам…
– Лейка, родная, ответь…
Всплеск… Что-то крупное ударилось о борт кабины. Лешка резко повернулся на звук, нагнулся вниз… Из воды медленно что-то всплывало нечто…
«Л» была первой. Потом показалась «Е».
Лёшка задохнулся, сердце сжало. Чтоб не выпасть, н со всех сил сжал прутья кабинки… «Я»…
ЛЕЯ…
– Лейка… Ты тут… Родная…
Тихий всплеск… Лёшка так и не увидел, что всплыло позднее – вывеска одного из тысяч погребённых под водой магазинчиков…
«Бакалея».
* * *
– РЕГИСТРАЦИЯ ПАССАЖИРОВ НА КОНВОЙ ЗАКОНЧЕНА. ПРОСЬБА ПОСТОРОННИХ ПОКИНУТЬ ПРИЧАЛ. ДО ЗАКРЫТИЯ ГЕРМОВОРОТ ОСТАЛОСЬ…
Народ начинал расходиться. Недовольные голоса заглушал монотонный вой сирены и крики. Кто-то проклинал Гавань, кто-то, наоборот, желал ей процветания и счастья ее жителям, а кто-то выл на причале…
– Деда! – ребёнок в форме матроса теребил Капитана за китель.
– Чего тебе, Андрейка?
– Деда, ты обещал показать Лешкин Утёс, и забыл, – мальчик надул губки.
– Горе мне! – Капитан стукнул ладонью по лбу. – Пошли скорее.
Они быстром шагом направились к краю пирса. Волны, поднимаемые бортами Конвоя и усиливающимся ветерком, били по бетонному ограждению.
– Во – он, смотри. Видишь вдалеке, где Колесо. Будто рыбак склонился над водой?
– Ага, вижу!
Полукруг колеса обозрения и одинокая фигура рыбака…