- А что? Я бы поехала. Я люблю путешествовать... Когда такое говорит первая красавица в классе, то надо быть последней шляпой, последней тряпкой, надо немедленно менять брюки на юбку, если ты ещё колеблешься. А когда в придачу оказывается что "бешники" уже были, то... Капитан коротко бросил:
- Поехали!
Антоша Дудкин и Кум Цыбуля молча кивнули, Гришка Гонобобель хоть и скривился (ему было неприятно, что активное участие в этом приняла Макаронина, с которой у него были личные счёты), но тоже кивнул.
Оля Татарчук переглянулась с Аллочкой Грацианской, прочитала в её глазах мольбу ("Не оставляй меня, пожалуйста, одну с мальчишками") и тоже согласилась.
Оля Татарчук была белобрысая. И не просто белобрысая - более белобрысой, чем она, не было, наверное, во всей школе. Светлые-светлые волосы, белые брови, белые, словно припорошённые мукой, ресницы и светло-серые глаза. Рядом с Аллочкой она напоминала фотонегатив. Но почему-то именно к Аллочке она всё время тянулась. Она была какая-то чудачка, эта Оля Татарчук. Она всё время кем-то восторгалась, а себя всегда унижала ("Ой, какой ты молодец!.. Ой, как тебе идёт эта кофтюля!.. Ах, как ты хорошо отвечал сегодня на английском! Молодчинка!.. А я так мямлила на математике! Ужас!").
Люди любят, чтобы им говорили приятное, и к Оле в классе относились хорошо.
Потому никто из хлопцев не имел ничего против того, чтобы поехала и Оля.
Всю дорогу Боцман не умолкал ни на минуту. Он вовсю расхваливал прелести Пущи-Водицы, которую знал "как свой карман" (так он сказал). Какие только приключения не случались с ним в Пуще! И лося-великана он однажды встретил, и галчонка, выпавшего из гнезда, назад положил, и лесной пожар тушил, и маленькую девочку из детского садика "Советская Украина", которая в лесу заблудилась, на Шестую линию провёл... Ну не Боцман, а Герой Советского Союза. Оля Татарчук то и дело восторженно хлопала в ладоши:
- Ну, молодец! Ух, здорово!
А красавица Аллочка смотрела только на него, не даря взглядов никому другому.
Гришка Гонобобель уже жалел, что поехал.
- Всё! Пятая линия! Выходим! Выходим! Вылазим!-закричал наконец Вася.
И они высыпали из трамвая.
Вход в парк с ажурным, несколько старомодным штакетником. Высокие мачтовые сосны. И неповторимый запах леса.
- Вперёд! За мной! - бодро махнул рукой Боцман и быстро зашагал, почти побежал по асфальтированной аллее.
В парке было безлюдно. Будний день, рабочее время...
Только в укромном месте на скамейке под плакучей ивой сидела какая-то пожилая парочка - видно, курортники.
Неожиданно сверкнула на солнце вода. И показалось длинное озеро, через которое был переброшен мостик с деревянной беседкой посредине - резные столбики, ажурный под крышей штакетник.
- Ой! Красота какая! - восторженно закричала Оля. - Я никогда тут не была.
Озеро действительно было очень красивое, берега поросли вековыми деревьями, на воде плавали жёлтые опавшие листья.
Но Боцман, видимо, привёл их сюда не только любоваться красотой озера.
- Вперёд! - воскликнул он и повел одноклассников через мостик.
Слева от мостика, у деревянного причала, было привязано десятка два лодок, а на берегу стоял домик - лодочная станция.
На крылечке домика сидела на стуле и читала книжку крупная женщина в красной косынке, по-пиратски перевязанной наискосок через лоб.
Боцман вёл их прямо к ней.
- Здравствуйте, тётя Клава! - крикнул он, подойдя к ней почти вплотную.
Только тогда она оторвалась от книжки.
- О! Васек! Здорово! Приехал? Соскучился?
- Моя тётя Клава! - обернулся Боцман к одноклассникам. - Мои друзья!
- Очень приятно! - Тётя Клава церемонно подала каждому из них сложенную лодочкой руку.
- Как там мой фрегат? - спросил вдруг Вася и взглянул искоса на Петруся.
- На месте, капитан! - смешно козырнула тётя Клава.
- Нет, я теперь боцман. Капитан у нас - вот! Капитан Буль! - Он хлопнул Петруся по плечу. Петрусь зарделся.
- А-а... - окинула взглядом Петруся тётя Клава. - Ну, смотрите, вам виднее. Только будьте осторожнее... Что-то вас многовато.
- Фто ты! Как раз комплект. Ты фто не знаеф - мой фрегат брал на борт и десять.
- Знаю-знаю, только всё-таки не очень... Хоть и тепло сегодня, но уже сентябрь, вода холодноватая. Плавать хоть умеете?
- А как же! - за всех ответил Гонобобель.
- Ну, тогда давайте. Там, в конце...
- Знаю-знаю. Фто ты!
Боцман уверенно зашагал по причалу мимо лодок. У предпоследней остановился.
- Вот! Мой фрегат "Мечта". Я всегда на нём плаваю.
Тётя Клава уже приближалась, неся два весла.
- Кто умеет грести? Только честно!
- Я! - крикнул Гонобобель и с видом победителя посмотрел на Аллочку.
- Ну, тогда сядешь тут, рядом с Васей. Он на правое весло, ты на левое.Тётя Клава вставила вёсла в уключины, открыла замок, размотала цепь, взяла в руку.
- Садитесь! Девочки, проходите на корму. И кто-нибудь из мальчиков тоже.
- Давай ты, Антофа! - сказал Боцман. - А теперь мы - на вёсла. А ты, Капитан, и ты, Кум, - на нос.
Когда все уселись, тётя Клава отдала цепь Петрусю и легонько оттолкула лодку от причала.
- Ну, счастливого плавания! Давай, капитан! Веди вперёд "Мечту"!
Однако растерянный Петрусь молчал.
- Ну фто ты? Чего молчиф? - крикнул Боцман, Петрусь перехватил Аллочкин взгляд - она смотрела на него лукаво и ожидающе.
И вдруг щекотная волна радостного возбуждения охватила его.
- Слушай мою команду! Курс зюйд-зюйд-вест, поворот на четыре румба! Полный вперёд! - звонко скомандовал он и не узнал своего голоса - такой он был истинно капитанский.
- Есть, капитан! - крикнул Боцман и налёг на весло. Гонобобель тоже налёг. И лодка поплыла по озеру.
- Ой! Как хорошо! - радостно взвизгнула Оля Татарчук,
И всем стало весело.
- Сла-авное мо-оре-е, священный Байкаа-ал!-затянул Кум Цыбуля.
- Курс норд-норд-ост! Эй! В машинном! Поддай пару! - уже уверенно скомандовал Петрусь.
Аллочка смотрела на него так, как недавно смотрела она на Васю.
Эх, хорошо!
Как хорошо жить на свете!
Когда ты капитан и командуешь фрегатом "Мечта" и на тебя смотрит первая красавица в классе, разве ты можешь сидеть? Что это за сидящий капитан? Смех, да и только! Ты должен стоять на капитанском мостике, подставив лицо солёному ветру.