Что касается войны, то постепенно "Бойкие коты" и их союзники сдавали позиции. Мелкие кланы переметнулись к "Тузам", средние болтались, склоняюсь тоже в сторону последних.
М-да, я рассчитывал, что клан Наали покрепче будет. Такими темпами их к ногтю живо прижмут. Наверняка многие на рерол ушли, и на Игирите игрокам придется попрощаться с вольной жизнью и свободной игрой.
Посмотрев еще свежую киношку завалился спать.
"Вход"
Ночь побелела от страха, чувствуя скорый восход. В этот раз я для разнообразия был не в грязном хлеву, а в добротном каменном доме. Присмотрелся, нет, скорее в пещере с грубо отёсанными стенами. Дальняя стена была мокрой, по ней струилась вода. Система уведомила, что на мне лежит дебафф жажды, и я поскорее снял его просто слизывая влагу со стены.
Свет пробивался сквозь зарешеченное окошечко сверху. Я подпрыгнул, попытавшись ухватиться за него. Повис. Дернул.
— Бесполезно, не стоит и пытаться, — раздалось от кучи вонючего тряпья в углу.
— Ты кто?
— Я Аскелад, соплеменники кинули меня сюда, за то, что я призывал вернуться к старым устоям. Кха-кха-кха.
Аскелада, тощего костистого старика согнуло в кашле.
— Я говорил им, что нам нужно объединиться. Покорить местных дикарей и избрать короля. Меня. Ведь я столь умен. А они вон… Я был и левым и правым и центральным….
— А, что еще можешь рассказать, старик? Много вас тут? Сколько еще племен, где остальные? Почему вы остальных зовете дикарями? Кто сейчас вами правит?
Сбрендил дед, но может немного просветит меня. Знания лишними не бывают. Это как арбуз или там дыньку скушать, живот надуется, вроде не лезет уже, а потом глядь и снова охота.
— Слишком много вопросов. Я и так многое сказал тебе. Они придут за тобой и будут пытать. Они узнают, что Аскелад не забыл свои мечты. Ты готов совершить ритуальное самоубийство чтоб не выдавать моей тайны или мне помочь тебе?
— Нет, старик, как-нибудь без меня…
Договорить мне не дали, люк откинулся, сверху скинули веревочную лестницу и чей-то голос властно крикнул:
— Поднимайся и не вздумай шалить…
Я без раздумий вскарабкался наверх. Прищурился от слепящих лучей рассветного солнца, осмотрелся. Посередине тот же воин, что задержал нас. По бокам еще трое крепышей. Копья направлены на меня. Ну-ну. Восьмидесятый уровень против моей сотки не играет. Мне доспехи и оружие из инвентаря выхватить, как два пальца. Но время не пришло, надо узнать, что с товарищами.
— Ну что, осмотрелся, — поинтересовался командир отряда, — идем, остальные ждут тебя.
Руки мне не сковали, обыскивать тоже не стали. Обнадеживает. Еще больше я удивился и обрадовался, увидев целехоньких ватажников. Мы крепко обнялись и похлопали друг друга по спинам. Мананга в этот раз был сдержаннее и не всплакнул. Я оделся в свои старые вещички. Никаких угрожающих действий со стороны сопровождающих не воспоследовало.
— Что все это значит, мне кто-нибудь объяснит? Я думал вам всем уж головы поотрубали!
— Да, нет! Мы было кинулись, их крошить, и тут кто-то крикнул — Скальд. Эти, — кивок в сторону сопровождающих, — услышали, и мечи в ножны сложили. Расспросили нас обо всем. И вот мы тут ждали, пока ты очнешься, — за всех ответил Рексис, остальные утвердительно кивнули.
— Следуй за нами, Скальд.
— Тебя как зовут-то?
— Родители Торсом нарекли.
— Хорошо, куда мы идем?
— К старейшинам они решат твою судьбу.
— Я думал вами вождь правит.
— Нет, ярл погиб много лет назад. Преемника мы так и не выбрали, а наследника он не оставил.
Мы протопали к самой большой пещере. Пока шли нам практически не встретились зеваки, наверно виной этому был ледяной пронизывающий ветер, внезапно закруживший снежную крошку.
Откинув шкуру медведя, служившую дверью, Торс сделал приглашающий жест, войти внутрь.
Пещера была поистине огромной. Стены украшали шкуры различных зверей: медведей, барсов, других неведомых мне. Свет давали факелы, едкий дым от которых уходил в отверстие в потолке.
У дальней стены на возвышенности сидело трое старцев. Тройняшки наверно, до того похожи. Ну как старцев, внешне крепкие такие дедки. Седые усы и бороды, тщательно расчесанные, свисали до колен, волосы повязаны тесненными узорными лентами. Облачены во все те же шкуры. И у каждого по увесистому посоху с массивным набалдашником. Таким если прилетит, то мама не горюй, мало не покажется.