"Вход"
В игре все куда-то спешили, чем-то были озабочены. Тут и там маршировали солдаты, мастеровые переругивались с рабочими.
Такое чувство, что с того дня, когда я покидал игру минуло года два, не меньше. Дети, которые учились теперь говорить, были тогда едва заметными бугорками под фартуками у своих матерей.
— Явился! Ну и как оно? — сдавил меня в медвежьих объятиях Быдыщ, которого я отыскал на пристани.
— Хорошо, — я мысленно вернулся к событиям ночи, проведенной с Наали, — но мужчины не говорят о том времени, которое провели на подушках с леди.
— Вон оно как, я так-то про другое спрашивал, про твой затянувшийся отпуск. Но теперь все понятно. Можешь не продолжать. Готов к работе и делам праведным? Ничего не болит, а то я тут в себе дар открыл.
— Какой?
— Я если что голову лечить умею наложением рук.
— Ого! Новое умение открыл? Дебаффы снимаешь?
— Да иди ты, совсем отупел, это шутка старая, мол дал по башке — ударил, и все заботы и хлопоты из нее мигом вылетают.
— Извини, не сообразил сразу, — повинился я, — докладывай как в целом обстановка? Надо бы ревизию организовать, инспекцию земель и народа опись.
— Слишком много вооруженного народу, слишком много границ, — проворчал Быдыщ. — Слишком большие территории захвачены за слишком короткое время. Наши люди могут не выдержать такого напряжения, Эрзан пожирает все ресурсы. Это не может продолжаться вечно. Когда Рыжая Бестия одолеет "Тузов", нас ждут большие перемены.
— Ну одолеть совсем уж вряд ли, а вот спихнуть в пьедестала и установить пиетет, это возможно. Что еще?
— Клан гномий один к нам перебрался. Не из топа, но и не плохой. За своих стоит горой!
— Мы это свои?
— Они самые, — орк оторвал кусочек от колбаски, что держал в руках и протянул мне.
— Еще как ты приказывал, создаем повсеместно сеть поддерживающих друг друга крепостей. Хорошая стратегия.
— Еще бы, она уходит корнями в незапамятные времена и применяется снова и снова каждый раз, когда регулярная армия сталкивается с партизанами в диких местах. Она рассчитана на длительный срок и требует от победителя большого упорства. Если оно есть, стратегия оправдывает себя; если его нет — терпит провал.
— Времени как сам понимаешь у нас не ахти, зато тут игра и рояль в кустах подъехал. Весьма кстати, к слову говоря.
— А подробнее можешь?
— Могу, отчего нет. Те гномы, о которых я тебе говорил, какой-то дюже редкий минерал отрыли, или кристалл, но не суть, так он время строительства в разы сокращает. Добыть его, конечно, еще та морока, специалистов не хватает по добыче и обработке, но дело стоящее. Как в старых играх, задонатил и время стройки сократил.
— Может на аукционе есть? Администрации выгодно такие вещи за реал продавать или на черном рынке где? А мастеров можно еще завербовать или обучить!
— Товара такого нигде нет. Уже узнавали, а мастеров ищем и обучаем.
— Отлично, а теперь передавай дела помощникам. Посмотрим все воочию.
— Да все нормально, чего смотреть? Время тратить.
— Так то так, если оно конечно, а что коснись так нате вам пожалуйста. Важно помнить то, что дело, конечно, общее, но ответственность будет только моя.
— Посмотри в мои глаза, разве они могут врать? Да могут. Но не тебе и не сейчас. Если ты чего то не знаешь, то это тебе и не нужно.
— Интересная позиция. Говорить правду и быть честным ни одно и тоже. Всегда полагай что я знаю о твоих делишках.
— Мне одному этот разговор напоминает разговор парочки после долгого расставания?
— Нет.
Мы оба рассмеялись и направились к штабу — добротному дому, сложенного из каменных блоков. Гномы постарались. Туда по словам Быдыща, сегодня должны были прибыть мои ребята. По которым я очень и очень соскучился. Оур, Ким, Юрга, Рексис и молодой Мананга. Птенцы выросли, окрылились и самостоятельно занимались целыми направлениями. Мананга и Юрга вели разведывательную работу среди местного населения. Рексис тренировал новобранцев, Ким разведчиков. По пути заглянули в кладовку, где я глубоко и с удовольствием вздохнул, вбирая запахи изобилия. С потолочной балки свисали целые связки сушеных кореньев и пряных колбасок. В деревянных ларях покоились розовые глыбки соли, буровато-желтая мука и целые россыпи коричневых бобов. На полочке, завернутые в чистую мешковину, красовались полоски вяленого мяса и рыбы. Глиняный горшочек с медом и оплетенная бутылочка розового вина были, конечно, уже роскошью, но Быдыщ успокоил саднившую совесть.
— Слушай, Скальд, я все спросить хотел, — пока мы шли, обратился ко мне орк, — я тут недавно передачу познавательную смотрел. Да-да, не смейся. Так вот, писали чаще просто висы — в ответ на что-то. Ниды — песни-хулу противнику, отбирающие силу, драпы — песни-хвальбы конунгам и ярлам, флокки — те же драпы, только без припева поугарать типа. Осюда мой резонный вопрос, — с какого такого фига к тебе это прозвище прилипло? Если ты ни шиша в поэзии скандинавской не смыслишь и твои песни совсем на канон.