– Или это какой-то гейс? Заклинание ускользания? Или обычная, так знакомая упертая тупость?
– Ну, давай, – хмыкнул Вал, потянувшись за элем, – поговори сам с собой.
– Ты избегаешь определенных тем, Вал. Есть секреты, которые ты не хочешь выдавать, и от этого я нервничаю. И не только я…
– Скрип всегда нервничает из-за меня. И ты всегда. Полагаю, во всем виноваты моя потрясающая внешность и обаяние.
– Перестань, – неторопливо произнес Быстрый Бен. – Я говорю об адъюнкт.
– А она-то почему нервничает? – спросил Вал. – Снова-здорово! Эту женщину невозможно понять – ты и сам всегда так говоришь, Быстрый. – Он подался вперед, прищурившись. – Есть новости? О том, куда мы идем? Что, во имя Худа, мы будем делать дальше?
Маг молчал.
Вал выпростал руку из-под накидки, почесал за ухом и, довольный, откинулся на спинку стула.
Через мгновение у их стола остановились двое. Подняв взгляд, Вал застыл с виноватым видом.
– Высший маг, сапер, – объявила Лостара Йил. – Адъюнкт требует вашего немедленного присутствия. Будьте любезны следовать за нами.
– И я? – взвизгнул Вал.
– Ваше имя первое в списке, – сказала Фарадан Сорт с жесткой улыбкой.
– Ну вот и получи, – прошипел Быстрый Бен.
Когда четыре иноземца ушли, одна из птиц в клетке сказала:
– Я чую смерть.
– А вот и нет, – каркнула другая.
– Я чую смерть, – упорствовала первая.
– Нет. Ты чуешь мертвеца.
Через мгновение первая подняла крыло и спрятала под него голову, потом снова выглянула.
– Извини.
Через плетеные ивовые прутья стенки загона капитан Добряк и виканский пастуший пес Кривой, оскалившись, глядели друг на друга.
– Слушай меня, песик, – говорил Добряк. – Я хочу, чтобы ты нашел Синн и Свища. Начнешь шалить, попытаешься вцепиться мне в горло – и я тебя проткну. Насквозь, от пасти до задницы. Отпилю голову и утоплю ее в реке. Отрублю лапы и продам уродливым ведьмам. Сниму с тебя шкуру и нарежу на гульфики для раскаявшихся сексуальных маньяков, ставших священниками и прячущих кое-что под койками. И все это я проделаю, пока ты будешь еще жив. Понятно?
Губы на покрытой шрамами, изуродованной морде оттянулись еще дальше, открывая кроваво-красные раны от осколков клыков. В дырках пузырилась алая пена. Над разбитой пастью горели глаза Кривого – словно два тоннеля в мозг повелителя демонов, полные яростно закрученного безумия. На заднице пса безостановочно вертелся обрубок хвоста, словно зверя одолевали очень приятные мысли.
Добряк стоял, держа в руке плетеный поводок с петлей на конце.
– Эту штуку я надену тебе на голову, пес. Начнешь сопротивляться – и я подвешу тебя повыше и буду со смехом наблюдать, как ты дергаешься. Да я изобрету сотню новых способов убийства и все испробую на тебе. – Капитан помахал кожаной петлей.
Спутанный клубок веточек, волос и комков грязи, лежавший сбоку от загона – и рычавший сам по себе, – вдруг рванулся вперед короткими прыжками и затем взвился в воздух; остренькие зубки нацелились на горло капитана.
Тот взмахнул левым кулаком, перехватив собачонку в полете. Приглушенный хруст, маленькие челюсти схватили пустоту, и хэнская собачка по прозвищу Таракан, резко изменив курс, приземлилась, подпрыгнула несколько раз рядом с Кривым и улеглась, тяжко дыша и высунув розовый язык.
За время этой сцены Добряк и пастуший пес не сводили друг с друга глаз.
– Да провались поводок, – сказал через мгновение капитан. – Плевать на Синн и Свища. Поступим проще. Я достану меч и порублю тебя на куски, пес.
– Не надо! – раздался голос у него за спиной.
Обернувшись, Добряк увидел Свища, а за ним и Синн. Они стояли, переступив порог стойла и глядя с невинным видом.
– Очень кстати, – сказал капитан. – Адъюнкт требует вас обоих.
– Прочтение? – спросил Свищ. – Нет, мы не можем.
– Но пойдете.
– Мы думали спрятаться в старом доме Азатов, – сказал Свищ, – но не получится…
– Почему? – спросил Добряк.
Свищ покачал головой.
– Мы не хотим уходить. Это было бы… нехорошо.
Капитан поднял поводок с петлей.
– Или по-хорошему, или по-плохому, щенки.
– Синн вас поджарит!
Капитан фыркнул.
– Она? Скорее сама сейчас обмочится, судя по ее роже. Ну что, сами пойдете или по-моему? Догадываетесь, как мне больше нравится?
– Азаты… – начал Свищ.
– Не моя забота, – отрезал Добряк. – Хотите поныть, приберегите для адъюнкт.
Они вышли наружу.
– Вас ведь все ненавидят, – сказал Свищ.
– И правильно, – ответил Добряк.