– Мы на тропе, сойти с нее сейчас нельзя. И потом, мне нужен союзник. Кто-то, способный защитить меня со спины.
– Чем – вот этим дурацким столовым ножиком у меня за поясом?
Она снова сделала гримасу.
– Скажи мне правду. Откуда ты такой взялся?
– Я – найденыш из Собачьей Цепи. Меня спас имперский историк Дукер. Подобрал у ворот Арэна и передал на руки Кенебу.
– И ты на самом деле все это помнишь?
– Конечно.
Ее взгляд сделался еще пристальней.
– И даже как шел с Собачьей Цепью?
Он кивнул.
– То шел, то бежал. Боялся, постоянно хотел есть и пить. Видел, как умирали люди, много людей. Я даже помню, как однажды видел самого Колтейна, хотя сейчас, когда пытаюсь вспомнить, как он выглядел, в голове у меня одни лишь вороньи перья. Ну, – добавил он, – по крайней мере, я не видел, как он умер.
– А сам ты из какого города?
– А вот этого не помню. – Он пожал плечами. – Все, что до Цепи… исчезло, будто никогда и не было.
– Вот именно.
– Что?
– Тебя, Свищ, создала Собачья Цепь. Слепила из грязи, палок и камней, а потом наполнила всем, что случилось. Героями, которые сражались, прежде чем умереть. Теми, кто потерял того, кого любил. Теми, кто умер от голода и жажды. Теми, чьи сердца разорвал ужас. Теми, кто утонул, теми, кто напоролся на стрелу или меч. Теми, кого насадили на копья. Она взяла их всех, и получилась твоя душа.
– Глупость какая. Там было множество сирот. Кто-то из нас дошел до конца, кто-то не смог, только и всего.
– И сколько тебе тогда было – три года? Четыре? Из такого возраста никто ничего не помнит. Разве что какие-то отдельные эпизоды. И только. Но ты, Свищ, помнишь Собачью Цепь – потому что ты ее порождение.
– У меня были родители. Настоящие, отец и мать!
– Но ты их не помнишь.
– Потому что они погибли еще до Цепи!
– А ты откуда знаешь?
– Оттуда, что ты сейчас ерунду какую-то говоришь!
– Свищ, я все это знаю, потому что ты такой же, как и я.
– Что? У тебя точно была настоящая семья – у тебя даже брат есть!
– Который на меня смотрит и сам не знает, кого – или что – перед собой видит. Я могу тебе рассказать, кто меня сделал. Убийца по имени Калам. Он меня обнаружил, когда я скрывалась среди кучки бандитов, делавших вид, что они – повстанцы. Оставил след у меня в душе и отправился восвояси. А потом меня сделали еще раз, добавили к первому. В И’Гхатане, где я нашла то пламя, которое теперь у меня внутри горит и не гаснет, словно мое собственное солнце. А дальше – капитан Фарадан Сорт, потому что она знала, что я знаю, что они еще живы – а я это знала, потому что пламя не гасло – горело и горело там, под городом. Я это знала – я чувствовала. – Она умолкла, тяжело дыша, а глаза у нее были дикие, как у ужаленной осой кошки.
Свищ уставился на нее, сам не зная, чего хочет – обнять или ударить.
– Ты рождена своей матерью – так же, как и я!
– Тогда отчего мы другие?
Мотыльки бросились врассыпную от ее вопля, окружающий лес притих.
– Не знаю, – негромко ответил он. – Может статься… может статься, ты что-то и обрела в И’Гхатане. Но со мной ничего подобного никогда не случалось.
– В Малазе. Когда ты спрыгнул с корабля. Отправился искать нахтов. Зачем?
– Я не знаю!
Она отпрыгнула от него в сторону, бросилась в чащу. Какие-то несколько мгновений спустя он потерял ее из виду.
– Синн! Куда ты? Что ты делаешь?
Сумрак исчез. В полусотне шагов отсюда с шипением распустился огненный шар. И покатился прямо на Свища, деревья у него на пути попросту взрывались.
Он раскрыл рот, чтобы закричать, но не смог издать ни звука.
Жгучий пламенный шар тяжко накатывался на него, огромный, угрожающий…
Свищ взмахнул рукой. На пути у огня вдруг вздыбилась земля, масса из перепутанных корней, перегноя и глины рванулась вверх, опрокидывая деревья по сторонам. Из бурлящей почвы выросли тысячи кривых коричневых рук. Извивающаяся стена охватила катящийся огненный шар и прихлопнула его, словно каблук, что давит отлетевший в сторону уголек. Грянул гром. Земля осела, руки исчезли, остался лишь искореженный, медленно оседающий курган. Из-под него забили струи пара, потом их напор стал ослабевать. Пар медленно уплыл прочь, и вновь воцарился полумрак.
Он увидел, как Синн спокойно идет к нему, перешагивая через покореженные пни, отряхивая мусор с платья.