Откуда-то доносились предсмертные вопли, но к подобным звукам Военный вождь Голл за свою жизнь успел привыкнуть. Он развернул своего коня на проселке, вгляделся – глаза ел плавающий в воздухе дым – и разразился потоком проклятий. Из обнаружившейся в долине деревушки высыпало сразу несколько конных разъездов – пики высоко вздеты, на них подпрыгивают и развеваются окровавленные трофеи.
– Колтейн забери этих болванов, да и растопчи напрочь! Джарабб, скачи к их командиру. Я приказываю ему собрать отряд и возобновить разведку на юге – и чтоб больше никаких атак! Скажи придурку, что если он еще раз ослушается, я отберу у него всю добычу, и жены его с дочерьми тоже будут моими, все до единой.
Джарабб сощурился.
– Это Шелемаса, вождь.
– Пусть так. Значит, я заберу ее мужа и сыновей, обращу в рабство и продам кому-нибудь из д’рас. Клянусь сломанным носом Бальта, ей следует получше управлять своими воинами.
– Воины просто следуют ее примеру, – возразил Джарабб. – Она сама хуже бешеной волчицы.
– Много треплешься, – проворчал Голл, хотя ему хотелось сейчас выдернуть ногу из стремени и хорошенько поддать тому по ребрам – слишком уж он за последнее время освоился, обнаглел, сплошные, Худ его подери, словеса да понимающие взгляды. Ничего, когда разберусь с Шелемасой, щенок тоже получит как следует, и пусть потом сколько угодно корчит обиженную физиономию.
Джарабб попытался было улыбнуться, но осекся, когда Голл еще больше нахмурился. Мгновение спустя юный гонец – «Бегущая слеза» – ударил пятками в бока коню и устремился навстречу вопящим всадникам.
На небе поверх мутного слоя дыма не было ни единого облачка – ярко-синий шатер и злобное солнце, словно бы кипящее в самой его середине. Стаи длиннохвостых птиц хаотично метались туда-сюда, страшась приземлиться, – внизу скакали сейчас во всех направлениях воины-хундрилы. По вытоптанным полям ползала жирная, в палец размером саранча.
По дороге к ним приближался сейчас отряд, высланный ранее на разведку далеко вперед, и Голл с удовольствием отметил, что кони скачут размеренной, дисциплинированной рысью, а пики за спинами воинов торчат вертикально вверх. Кто там у них во главе? Разглядев, что на темляке у командира болтается обтянутый кожей обруч, он понял, что знает ответ. Ведит – в начале кампании он разгромил городской гарнизон. Понес большие потери, но это как раз неудивительно. Молодой и по-глупому горячий – однако взять его на заметку все же стоит, поскольку воинов своих он явно держит в подчинении.
На некотором расстоянии от вождя Ведит взмахнул рукой, после чего все всадники у него за спиной застыли на месте, сам же он подъехал поближе к Голлу, прежде чем остановиться.
– Военный вождь, армия Болкандо поджидает нас в двух лигах отсюда. Десять тысяч, два полных легиона, и к ним еще подтягивается обоз численностью примерно втрое. На лигу вокруг вырублены все деревья. Готов ручаться, что они стоят там уже третий или четвертый день.
– Болваны они там, в Болкандо. Что проку кормить армию, если она ползает, словно бхедерин, которому ноги поотрубали. Мы спокойно можем их обойти и двинуться прямо на столицу. Там бы я согнал короля с трона и уселся на его место, даже рук не замарав, тут бы все и закончилось. – Он фыркнул. – Генералы и военачальники ничего не соображают. Им кажется, что все решает битва, – словно они на задворках каких-нибудь на кулачках дерутся. Колтейн, тот понимал: война не цель, а средство. Главное не перебить побольше народу, а добиться превосходства в последующих затем переговорах.
С севера к ним неслась сейчас еще одна всадница, из-под копыт ее коня, скачущего прямо по изуродованным бороздам, летели комья земли. Дальше у нее на пути оказался клочок вытоптанных злаков, оттуда брызнули перепуганные зайцы. Голл некоторое время смотрел в ее сторону, потом развернулся в седле и уставился на юг. Верно, еще один всадник несется галопом, лошадь в мыле, что-то кричит, уворачиваясь от оказавшейся у него на пути вопящей оравы воинов Шелемасы. Военный вождь хмыкнул.