– Вождь, – продолжила разведчица, чуть помедлив, – Ведит организовал засаду самым идеальным образом. Все разъезды продолжали выполнять поставленные задания, пусть мы и знали, что он мертв, – мы это делали ради него, чтобы почтить его память. Враг не выдержал. Болкандцы потеряли тысячу четыреста убитыми, остальные побросали оружие и разбежались по холмам. У нас девятнадцать убитых и тридцать один раненый.
Его взгляд вернулся к ней.
– Благодарю, Рафала. Крылом теперь командуешь ты.
– Я хочу дать ему имя Ведита.
Голл кивнул.
– Займись ранеными.
Он шагнул обратно в палатку и застыл там, не зная, что теперь делать, куда идти. Даже не понимая, зачем он здесь.
– Я все слышала, – негромко сказала жена. – Этот Ведит был, наверное, хорошим воином и командиром.
– Он был молод, – проговорил Голл, будто это что-то могло изменить – будто это нужно было произнести вслух, чтобы что-то изменить, – но нет.
– У Тарата, двоюродного брата Малака, есть сын по имени Ведит.
– Больше нет.
– Он когда-то любил играть с нашим Кит Анаром.
– Точно, – сказал Голл, глаза которого вдруг загорелись. – Как я мог забыть?
– Потому что, муж мой, это было пятнадцать лет назад. Потому что Кит умер, когда ему было всего семь. Потому что мы договорились никогда не вспоминать о нем, о нашем замечательном мальчике, нашем первом сыне…
– Я никогда не говорил ничего подобного, да и ты тоже!
– Это верно. Никакие слова были не нужны. Договорились? Скорее уж поклялись на крови. – Она вздохнула. – Воины умирают. И дети тоже…
– Прекрати!
Она села на койке, застонав от потребовавшегося усилия. Увидела у него на лице слезы, которые он не успел вытереть, протянула к нему руку.
– Подойди ко мне, муж мой.
Но он не мог пошевелиться. Ноги под ним словно вросли в землю и корни пустили.
– Каждый день, каждое мгновение кто-то новый с воплем приходит в этот мир, – сказала она ему. – Открывает глаза, которые пока еще мало что видят. Кто-то приходит, а кто-то уходит.
– Я дал ему командование над крылом. Я сам.
– Такова ноша Военного вождя, муж мой.
Он попытался не всхлипнуть.
– Я чувствую себя таким одиноким.
Она встала рядом, взяла его за руку.
– Это истина, от которой никому не уйти, – сказала она. – С тех пор я родила семерых детей, и да, большинство твои. Ты никогда не задумывался, почему я не останавливаюсь? Что заставляет женщин раз за разом проходить через эти муки? Послушай меня, Голл, я открою тебе тайну – это потому, что когда носишь дитя, ты не одинока. А вот когда теряешь дитя, то это такое жуткое одиночество, которое незнакомо ни одному мужчине… разве что сердцу правителя, вождя своих воинов. Военного вождя.
Он обнаружил, что снова способен встретиться с ней взглядом.
– Ты всегда мне напоминаешь, – проговорил он хрипло.
Она его поняла.
– А ты – мне, Голл. В нынешние времена мы забываем так легко, и так часто.
Да. Он почувствовал у себя в руке ее мозолистую ладонь, и какая-то часть его одиночества отвалилась и осыпалась прочь. Потом он передвинул обе ладони, свою и ее, к ее округлому животу.
– Что ждет это дитя? – подумал он вслух.
– Этого мы знать не можем, муж мой.
– Сегодня вечером, – сказал он, – нужно будет созвать всех наших детей. И поужинать всем вместе, как одна семья. Что скажешь?
Она рассмеялась.
– Могу представить себе их лица, прямо-таки ясно вижу их вокруг нас – удивленные, озадаченные. Что они только по- думают?
Голл пожал плечами – руки его вдруг расслабились, давящая на грудь тяжесть исчезла с одним-единственным выдохом.
– Мы созовем их не ради них, а ради нас, ради меня и тебя, Ханават.
– Сегодня вечером, – кивнула она. – А Ведит сейчас снова играет с нашим сыном. Я слышу, как они вопят и хохочут, а вокруг них – небо, бесконечное небо.
Поддавшись неподдельному чувству – впервые за несколько лет, – Голл заключил жену в объятия.
Глава пятнадцатая