Нет, пока что ей придется выставлять впереди себя муженька. Никого она этим, конечно, не обманет, но главное – соблюсти приличия, тогда ей будут подчиняться.
Пока что все было очень непросто. На роль Военного вождя всех Белолицых баргастов Столмен не годился. Не тогда, когда они ввязались в гибельную войну. Сейчас важнее всего, чтобы баргасты вообще сумели выжить, а для этого требуется дееспособный командир. Достаточно сведущий в тактике и во всем подобном. Пышущий амбициями, норовящий поскорей протолкаться вперед, где в конце концов и окажется со всей стремительностью, запыхавшийся, красный от натуги – да-да, со всей стремительностью, чтобы не успел обрести осторожность, почувствовать, сколь непрочно его положение, заметить хитрые ловушки, что стерегут первую же его ошибку.
Секара давно обдумывала подходящие кандидатуры. И не могла не признать, что не слишком-то довольна сделанным в результате выбором, однако костяшки брошены. Когда они втайне встретились один на один морозной ночью после бурного собрания вождей, Марал Эб показался ей идеальным кандидатом. Презрение к Оносу Т’лэнну переросло в нем в ненависть, которую Секара незаметно подпитывала, пока та не сделалась лихорадочным бешенством. Ничего сложного в том не было, а его готовность присоединиться к ее заговору показалась ей тогда чуть ли не комичной. Словно щенок, готовый облизать все, что ему ни сунут.
Они встретились один на один. Что, похоже, притупило ее бдительность. Поскольку она ни на миг не вспомнила о двух братьях Марала Эба.
Справиться с тремя куда сложней, чем с одним. Точнее, практически невозможно. Если позволить им по окончании войны консолидировать власть, шанс Секары окажется упущен, причем навсегда. Поскольку она прекрасно понимала, что Марал Эб прикажет ее убить, – слишком уж много она знает.
Что ж, значит, придется умереть его братьям. В разгар битвы от случайной стрелы – она слышала, что такое случается сплошь и рядом. Или от порченой, плохо провяленной пищи – приступ лихорадки, жестокие конвульсии, разрыв сердца. Возможна также неудачная любовная интрижка. Гнев обманутого мужа, обвинение в насилии, позорный суд с последующей кастрацией. Да и мало ли прочих возможностей?
Хотя сейчас, само собой, всем этим удовольствиям придется обождать. Сперва требуется разбить или хотя бы отбросить акриннаев. Впереди еще одна битва, и на сей раз скипетру Иркулласу предстоит встретиться с объединенной мощью кланов Сэнан, Барахн и Гадра.
Три дня назад двое разведчиков-барахнов донесли до нее ошеломительную новость, что Онос Т’лэнн убит. Гадра сразу же выступили в поход. Секара позаботилась о том, чтобы ее клан – маленький, изолированный, в опасной близости от Акрина – не дожидался, пока на него обрушатся тысячи разъяренных всадников-акриннаев. Как только пришла весть о начале войны, Столмен приказал свернуть лагерь и немедленно отступать под защиту сэнанов.
С той поры разведчики-гадра дважды замечали наблюдающих издалека за колонной всадников, но этим все и ограничилось. Неослабевающий поток беженцев из других кланов тревожил Секару, поскольку означал, что баргасты уже успели потерпеть с полдюжины поражений. Да и странная нерешительность победителей-акриннаев не могла не озадачивать. Разве что они тоже собирались с силами для последней битвы, так что их сейчас вполне устраивало неторопливо следовать за кланом Гадра к ее месту.
Столмен постоянно жаловался, что воины устали и не годятся для боя. Нервы у всех были туго натянуты от постоянного бдения, от тошнотворного чувства уязвимости. В конце концов, клан у них очень маленький. С точки зрения тактики скипетру нет ни малейшего смысла дать им соединиться с сэнанами. Орда акриннаев может обрушиться на них в любое мгновение.
Что ж, об этом пускай волнуется Марал Эб. Сама же Секара еще утром выслала вперед, к сэнанам, двух своих гонцов. Онос Т’лэнн мертв. Однако живы его жена и дети, приемные и родные. И для Секары настало время давно уже предвкушаемого отмщения.
День угасал. И как бы безжалостное нетерпение Секары ни гнало вперед измученных гадра, до полуночи им к лагерю сэнанов не добраться.