— Да, я бы с радостью, в интересах Академии… — вымолвил маг и приготовился к худшему.
— Отлично, — продолжал архимаг. — Теперь я могу объяснить тебе причину почему я послал за тобой. Один из твоих студентов совершил кражу.
— Почему-то я не слишком удивлён, — печально вздохнул Маркус. — От этих оболтусов всего можно ожидать…
— Не суди их строго, Маркус. Они дети, и от них можно ждать лишь того, на что способны дети. К тому же сила огня накладывает определённые… следы на их разум. Но на сей раз была украдена ценная вещь. Такая, до которой студент не мог добраться без посторонней помощи.
Маркус съёжился в кресле. От пронзительного взгляда Вингевельда невозможно было что-то утаить, но невозможно скрыть то, о чём не знаешь сам. Маркус понимал, что архимаг имеет в виду его, но не мог понять, каким образом он, декан огня, мог помочь кому-то в краже.
— Я не понимаю… Чтобы я помог студенту преступить закон Академии… Уму непостижимо, — дрожащим голосом проговорил Маркус и после короткого молчания добавил: — Да и потом, ещё не родился студент, ради которого я пошел бы на такое!
— Неужели? — Вингевельд приподнял бровь. — Не думал, что ты так скоро забудешь того, кто был тебе почти сыном. Сколько лет прошло? Кажется, пять? Нет, ты не мог забыть самого, насколько мне известно, близкого тебе человека в столь короткий срок. Сомневаюсь, что кот, которого ты завёл пару лет спустя, сумел вытеснить мальчишку из твоего сердца.
Маркус стал бледнее прежнего. Воспоминания, которые почти стёрлись из памяти, вспыхнули ярким пламенем. Как он встретил нищего мальчика-сироту со способностями к магии в городе Дракенталь. Как увёз его в Академию, приютил, стал ему наставником и другом. И, наконец, как провожал его на корабль, когда он покидал остров.
Да, его исключили после семи лет обучения, лишив магических сил. «За учинение беспорядков и отсутствие дисциплины» — именно так гласил приказ об отчислении, подписанный архимагом. Но Маркус знал: у мальчика огромный потенциал: спустя один единственный год обучения, едва умея читать и писать, он владел магией огня на уровне среднего курса. К сожалению, это было единственное, что он мог делать по-настоящему хорошо. Прочие дисциплины давались ему с трудом — он еле осилил азы алхимии и не проявлял ни малейшего интереса к теории магии. Мальчик настолько был пропитан силой огня, что испытывал особую, словно физическую, неприязнь к магии воды.
— Я… я помню, — с горечью сказал маг. — Я понял, о ком вы говорите, но мне не ясно, причём здесь он? Это было так давно. И он… — Маркус запнулся. — Он не мог ничего украсть! Возможно, был проказником, но вором — никогда.
— Проказником?! — прогрохотал архимаг, резко вскинув брови. — То, что он творил, было слишком даже для студентов огня! После его последней «проказы» Академия лишилась бесценных гобеленов, а гостевую комнату ремонтировали два месяца! Я уже не говорю о многочисленных ожогах, полученных студентами, которым «посчастливилось» стать свидетелями его выходки! Все те годы ты оправдывал его, но мальчишка был неуправляем. Он был опасен для Академии. Для нас всех. Иного решения я принять не мог.
— Я верил, что он научится управлять эмоциями. Он научился бы… Если бы его не вышвырнули, как паршивого щенка… Быть может, вы считаете, что, живя в одиночестве во внешнем мире, у него получится лучше справляться с собой? Или, что он станет менее опасен для окружающих? — голос Маркуса стал твёрже и уверенней.
— Во всяком случае, Академии он больше не навредит. Да и после отчисления единственный огонь, что доступен ему — тот, который он разведёт сам. Как все обычные люди.
— Простой люд и так не жалует магов, даже бывших, а он порой бывал слишком резок в словах и действиях… Его могли посадить или даже убить!
— Это уже не наше дело, Маркус. Я глава Академии, и меня заботит только судьба Академии. Если он попал в беду, то винить ему стоит, прежде всего, себя. К тому же, если он не болтал языком попусту, никто и не догадался, что он маг. Вернёмся к делу, Маркус. Я не зря завёл речь об этом мальчишке. Раз тебя так волнует его судьба — разыщи его.
— Я не понимаю. Сначала вы говорили о его опасности для Академии, а теперь желаете вернуть его?
— Не его, — архимаг снова заговорил своим ледяным тоном. — Я желаю получить ту вещь, которую он имел неосторожность прихватить с собой.
— И что же это за вещь? — с недоверием спросил Аронтил.
— Посох. Но не обыкновенный. «Бушующее пламя», реликвия архимага Серхиана. Ценный предмет, владеть которым достоин далеко не каждый, а тем более неуравновешенный недоучка, который может сломать его об колено в порыве злости или обменять на мешок репы. Хоть эта вещь и не имеет магической силы, но это собственность Академии, часть её истории, которая должна храниться в архиве и нигде больше. Его необходимо вернуть. И сделаешь это ты, Маркус. Ты знаешь, почему я принял такое решение, не так ли? — архимаг прищурил глаза и пронзительно посмотрел на декана Огня.
— Да… Я знаю. Поймите… Я не мог отпустить мальчика во внешний мир без ничего, когда его и так лишили силы. Хотел, чтобы у него было хоть что-то, что напоминало бы ему об этих стенах, — Маркус печально опустил взгляд. — Он зачитывался историями об архимаге Серхиане. И всё же как…
— Как я узнал? — архимаг скривил губы в улыбке и взгляд его несколько смягчился. — Пропажу обнаружили во время недавней ревизии архива. И так как мне известно, что к этому причастен ты, я принял решение отправить на поиски именно тебя. А насчёт твоего дорогого ученика… Я понимаю. Но тебе, наверное, самому ясно, какую ошибку ты совершил? Можешь считать это своим справедливым наказанием, а заодно шансом искупить вину. Найди мальчишку или то, что от него осталось, и верни посох в Академию. Как ты это сделаешь — не важно, важен лишь результат.
— Но как же мой факультет? Мои студенты?
— На время твоего отсутствия должность декана Огня займёт подходящий преподаватель. К слову, завтра же он переселяется в твои покои, так что поспеши собрать вещи и найти корабль. Академия выделит тебе денежное довольствие, двести оггенов. Для твоего удобства они переведены в две тысячи четыреста маренов. Этого хватит с лихвой, если тратить размеренно и не роскошествовать. Также постарайся не распространяться о том, кто ты и откуда — сам говорил, народ не жалует магов. Не стоит лишний раз нарываться на неприятности и тратить время: твоя цель — посох. Он, скорее всего всё еще у этого твоего ученика, если, конечно, тот его не продал или не потерял, чему я бы нисколько не удивился… — Вингевельд глубоко вздохнул и продолжил: — У тебя есть целый день, чтобы уладить свои дела, прежде чем отправишься. Не рассчитывай на быструю поездку. У нас нет сведений о местонахождении посоха или твоего ученика, так что выведать всё это тебе придётся самому. Впрочем, учитывая его темперамент, вычислить его будет несложно. Просто узнай, где в последнее время происходили пожары и разрушения, уверен он будет там! Полагаю, чтобы такое устроить, ему и магической силы не нужно.
Последние слова архимаг произнёс с лёгкой издёвкой, и в душе Маркуса вспыхнули обида и негодование.
— А если мне не удастся отыскать посох? — мрачно спросил декан, понимая, каков будет ответ.
— Тогда врата Академии закроются для тебя навсегда, — ледяным тоном ответил архимаг. — Либо ты исправишь свою ошибку, либо навсегда потеряешь шанс совершить новую. Ты всё понял?
— Да, господин архимаг, — коротко сказал Маркус и резко встал с кресла. — Я могу идти?
— Не смею больше тебя задерживать, — холодно произнёс Вингевельд, глядя на декана в упор. — И прошу, почисти мантию. Кошачья шерсть тебе не к лицу.
Глава 6
Маркус поправил воротник и быстрым шагом покинул ставший ненавистным кабинет. Его переполняли боль и обида. Они клокотали в сердце, грозя сжечь изнутри. В такие минуты Маркусу хотелось что-нибудь спалить или взорвать, выпустить эмоции наружу, однако вести себя подобным образом на территории Академии он не мог, опасаясь причинить кому-то вред или стать объектом пересудов. Когда-то раньше он уходил на пустынное побережье и там, вдали от чужих глаз, давал волю эмоциям, но с годами решил, что это несолидно.