— Да, — через минуту-другую согласился Харлоу. — Список перекупщиков Траккьи и Нойбауэра в Европе.
— Именно.
— К Даннету долго дозваниваться?
Джанкарло смерил его снисходительным взглядом.
— В течение тридцати секунд я могу связаться с любым уголком Франции.
В дежурной комнате вместе с Нойбауэром и остальными злоумышленниками находилось с десяток полицейских. Нойбауэр подошел к сержанту, сидевшему за столом.
— Мне предъявлено обвинение. Я хочу позвонить своему адвокату. Имею на это право.
— Имеете. — Сержант кивнул на телефон, стоящий у него под рукой.
— Переговоры между адвокатом и подзащитным ведутся без посторонних. — Нойбауэр показал на телефонную будку в углу. — Я знаю, для чего она здесь: чтобы обвиняемые могли разговаривать со своими адвокатами. Вы позволите?
Сержант снова кивнул.
В роскошной квартире совсем рядом с полицейским участком раздался телефонный звонок. Траккья нежился на диване в гостиной. У него под боком лежала соблазнительная брюнетка, очевидно питавшая отвращение к верхнему платью. Траккья недовольно скривился и снял трубку.
— Вилли, дорогой мой! Я очень сожалею, но меня задержали неотложные дела…
— Ты один? — строго спросил Нойбауэр.
— Нет.
— Так останься один.
— Жоржетт, дорогуша, — обратился Траккья к девице, — ступай, попудри носик. — Та встала, капризно надув губы, и вышла из комнаты. Он произнес в трубку: — Путь свободен.
— Благодари бога, что тебя задержали неотложные дела, иначе ты оказался бы сейчас там же, где и я, — у дверей тюремной камеры. Теперь слушай. — Траккья внимательно слушал и по ходу краткого рассказа Нойбауэра его обычно красивое лицо все более искажалось злобой. — Так вот, — заключил Нойбауэр, — возьми наш «Ли Энфилд» и бинокль. Если он опередит тебя, подстрели его, когда он сойдет на берег, если прежде его не приголубит Паули. Если ты попадешь на борт первым, подстереги его. После выбросишь винтовку в море. Кто сейчас на «Шевалье»?
— Только Паули. Я прихвачу с собой Сучка. Вдруг придется постоять на стреме или понадобится связной. А ты, Вилли, не вешай носа. Завтра же тебя освободят. Общение с преступниками — это еще не преступление, а против тебя никаких улик.
— Откуда такая уверенность? Почем ты знаешь, что сам не на крючке? От этого подонка Харлоу можно всего ожидать. Сделай одолжение, прикончи его.
— С превеликим удовольствием, Вилли.
Харлоу говорил по телефону из лаборатории Джанкарло.
— Итак. Одновременные аресты завтра в пять утра. К десяти минутам шестого в Европе будет уйма людей с кислыми рожами. Я спешу, поэтому передаю трубку Джанкарло, он расскажет подробности. Надеюсь, увидимся сегодня вечером. У меня сейчас свидание.
11
— Мистер Харлоу, — спросил Рори, — вы что, из спецслужбы или секретный агент?
Харлоу покосился на него, потом снова стал смотреть на дорогу. Он ехал быстро, но далеко не на пределе своих возможностей — вроде бы спешить было некуда.
— Я безработный гонщик, — ответил он.
— Да ладно, кого вы хотите провести?
— Никого. Выражаясь твоими словами, я просто помогаю мистеру Даннету, вот и все.
— В чем это, мистер Харлоу? Разве мистер Даннет что-нибудь делает?
— Мистер Даннет осуществляет общее руководство. А меня, пожалуй, можно назвать его оперативным сотрудником.
— Да, но чем вы занимаетесь?
— Расследуем деятельность других гонщиков, которые участвуют в соревнованиях «Гран-при». Вернее, следим за ними. И за механиками — за всеми, кто имеет отношение к гонкам.
— Понятно. — Рори явно ничего не понял. — Не обижайтесь, мистер Харлоу, но почему выбрали вас? Почему за вами не следят?
— Законный вопрос. Вероятно, потому, что в последние два года мне здорово везло, и там прикинули, что честным путем я могу заработать больше, чем нечестным.
— Логично, — с видом знатока согласился Рори. — А зачем расследовать-то?