— Мистер Макалпин, мне кажется, вы не из тех, кто боится правды.
— Почему ее нога не на вытяжении?
— Вытяжение, мистер Макалпин, хорошо при переломах. Но левая лодыжка вашей дочери, к сожалению, не просто сломана, она — как бы это точнее сказать по-английски? — размолота, да, это самое подходящее слово, размолота, и восстановительная хирургия тут не поможет. Остатки кости придется составлять воедино.
— Вы хотите сказать, что ее лодыжка никогда не будет сгибаться? — Шолле наклонил голову. — Значит, хромота? На всю жизнь?
— Можете проконсультироваться с кем-нибудь еще, мистер Макалпин. С лучшим ортопедом в Париже. Это ваше право…
— Нет. В этом нет необходимости. Правда очевидна, доктор Шолле. А с очевидным приходится мириться.
— Весьма сожалею, мистер Макалпин. Она очаровательная девушка. Но я всего лишь хирург. Чудо? Увы, чудес не бывает.
— Спасибо, доктор. Вы очень любезны. Я вернусь… скажем, часа через два?
— Лучше не надо. Она будет спать самое малое двенадцать часов. А то и все шестнадцать.
Макалпин понимающе кивнул и вышел.
Даннет отодвинул от себя нетронутую тарелку с едой, посмотрел на тарелку Макалпина, тоже нетронутую, потом на самого Макалпина, погруженного в мрачные мысли.
— Наверное, Джеймс, — сказал Даннет, — не такие мы с тобой крепкие парни, какими себя считали.
— Возраст, Алексис. Он настигает всех.
— Да. И с огромной скоростью. — Даннет пододвинул к себе тарелку, горестно посмотрел в нее, снова отставил в сторону.
— Все же это лучше, чем ампутация.
— Это верно. Это верно. — Макалпин поднялся. — Что ж, Алексис, пройдемся.
— Нагулять аппетит? Ничего не выйдет. У меня, во всяком случае.
— У меня тоже. Но интересно узнать, не обнаружил ли чего Джейкобсон.
Гараж был длинным сооружением с низким потолком, множеством потолочных окон, прекрасно освещенным висячими прожекторами, вообще, для гаража здесь было исключительно чисто и опрятно. Когда металлическая дверь со скрипом отворилась, Джейкобсон находился в дальнем конце гаража, колдовал над разбитым «коронадо» Харлоу. Он выпрямился, поприветствовал взмахом руки Макалпина и Даннета и снова склонился над машиной.
Прикрыв дверь, Даннет негромко спросил:
— А где другие механики?
— Пора бы тебе знать, — ответил Макалпин. — Аварийную машину Джейкобсон всегда разбирает один. Других механиков ни во что не ставит. Либо, говорит, проглядят важный след, либо по бестолковости его уничтожат.
Они подошли и стали молча наблюдать, как Джейкобсон затягивает соединитель гидравлического тормоза. Между тем на месте действия уже присутствовал один наблюдатель. Прямо над ними в открытом окне крыши поблескивало что-то металлическое. Этим металлическим предметом была ручная восьмимиллиметровая камера, и державшие ее руки отнюдь не дрожали. Это были руки Джонни Харлоу. Бесстрастного, сосредоточенного, спокойного и очень внимательного. И совершенно трезвого.
— Ну, что? — спросил Макалпин.
Джейкобсон выпрямился и легонько помассировал затекшую спину.
— Ничего. Абсолютно ничего. Подвеска, тормоза, двигатель, трансмиссия, шины, рулевая колонка — все в полном порядке.
— Но рулевое…
— Да, руль смещен. Трещина от удара. Ничего другого тут быть не может. Когда он выскочил перед Жету, руль работал нормально. Не могла же рулевая колонка отказать в эту самую секунду, мистер Макалпин. Совпадения, конечно, случаются, но это было бы чересчур.
— Значит, никакой ясности нет? — спросил Даннет.
— По-моему, так яснее некуда. Причина в нашем деле самая известная. Ошибся водитель.
— Ошибся водитель. — Даннет покачал головой. — Джонни Харлоу в жизни таких ошибок не совершал.
Джейкобсон чуть осклабился, от глаз веяло холодом.
— Хотел бы я услышать, что скажет об этом призрак Жету.
— Это едва ли что-то прояснит, — возразил Макалпин. — Ладно. Поехали в гостиницу. Вы ведь, Джейкобсон, даже не перекусили. — Он взглянул на Даннета. — Пропустим по рюмочке в баре, потом заглянем к Джонни, так я думаю.
— Только время потратите, сэр, — заметил Джейкобсон. — Наверняка лежит в ступоре.
Макалпин взглянул на Джейкобсона, словно что-то взвешивая, потом, после долгой паузы, медленно произнес:
— Пока что он чемпион мира. Пока что он первый гонщик команды «Коронадо».
— Вы так на это смотрите?
— А вы хотите, чтобы было иначе?
Джейкобсон отошел к умывальнику и начал споласкивать руки. Не поворачиваясь, пробурчал:
— Вы хозяин, мистер Макалпин.