— Из‑за черты?
— Да, откуда знаешь?
— Не вы первые. Чем могу?
— Можешь. Купишь? — Дмитрий снял с руки часы. Ролекс
Парень взял часы, повертел в руке.
— В дом зайдите, не маячите тут. А я осмотрю вашу вещичку.
Они втроём зашли в прихожую. Парень указал на диван, а сам подошёл к столику с ноутбуком.
— Сколько? — спросил он оттуда через некоторое время.
— Половину цены — запросил Дмитрий.
Парень подошёл к ним, уселся, напротив, в кресло.
— Документы есть?
— На часы?
— У вас. Что вы — это вы?
— Нет.
— 15 процентов и гражданские шмотки для вас.
— А пару гранат в дом?
— К часам ещё гранаты, тогда 15 процентов, шмотки, рюкзак и доставлю в черту города, — весело ответил парень
— И обрисуешь, что здесь да как.
— По дороге.
Среди вороха вещей, принесённых хозяином, выбрали подходящие. Переоделись. Обмундирование и автоматы, запихали в рюкзаки, (благо у обоих оказались калаши немецкой модификации со складывающимся металлическими прикладами). Из своего рюкзака Дмитрий вытащил ещё одни часы, такие же, как те, что продал, и протянул Антону. Себе он надел точную копию.
— Возьми, пригодятся.
— Где ты их набрал? Дорогие же.
— Потом расскажу — запихивая себе сзади за пояс пистолет пм — проговорил Дмитрий. — Из‑под куртки не видно? — обернулся он к Антону.
— Нормально.
— Нормально будет, когда вы себе на лоб вот это наклеите. Как у меня.
На лбу у парня красовался оранжевый значок, наподобие штриха кода.
— Что это за херня и зачем?
— Это значок благонадёжности и благочестия. Выдаётся на неделю. Светится в темноте, распознаётся полицейскими сканерами. С вас обойма к макарычу. Штука дорогая.
Парень протянул две наклейки
— Ты это серьёзно?
— Без них вас загребут, а без документов и к стенке поставят.
Поржали над собой, но наклеили, куда деваться — в чужой монастырь со своим уставом не лезь. Трясясь по ухабам, поехали к городу.
— Дороги у вас конечно шикарные — съязвил Антон, когда последний раз ремонтировали?
— Каждую осень заливают, а весной их размывает.
— Может сделать один раз, но качественно?
— Зачем? Деньги с бюджета спущены, рабочие места созданы, все довольны. Сделаешь хорошо, люди без работы останутся, кормушку прикроют.
Солнце застряло в зените. Вдоль дороги тянулись дачные домики, кое‑ где разрушенные, а местами сожжённые.
— Это пару недель назад демократию устанавливали — пояснил парень.
— Установили? А раньше, что было?
— То же демократия.
— И что поменялось?
— Наклейки. Раньше на запястье клеили, теперь на лбу.
— А народ что?
— Что народ? Народ ликует.
— А раньше?
— Раньше тоже ликовал.
— Но есть же недовольные?
— Есть. Их вылавливают и демократизируют. Сами увидите.
Они въехали в город. Вокруг сновали по‑летнему одетые люди, молодые мамаши, прогуливались с колясками, работали магазины, где‑то играла музыка. Обычная городская жизнь. Возле железнодорожного вокзала они тормознули.
— Приехали. Мой совет — сдайте рюкзаки в камеру хранения, и аккуратней. Самое лучшее для вас купить билет и свалить в другой город. Там революция намечается, легче затеряться. Ну, бывайте.
Так и поступили, рюкзаки положили в автоматическую камеру хранения, сами вышли на площадь. Народу на улицах было порядочно, у всех на лбу красовались наклейки, оранжевые, красные, жёлтые. Что ещё бросалось в глаза, на груди у всех взрослых прикреплены пластиковые карточки разных расцветок, но в основном розовые.
— Извините, уважаемая, мы приезжие, не подскажете, зачем у всех карточки на груди? — притормозил Дмитрий пожилую женщину. Вот и у вас, смотрим, то же розовая, на кофточке.
— Вы что, с луны свалились? — изумилась женщина. Это карточка личного мнения. Розовая — значит, что ваше мнение совпадёт с узаконенным общим. Без карточки, как и без клейма на лбу нельзя. Так что бежите скорее к ларьку и покупайте своё мнение.
— Большое спасибо, уважаемая, непременно обзаведёмся собственным мнением.
Возле площади перед вокзалом стоял ларёк, где продавали автобусные билеты и карточки на мнение. Был и ценник, дешёвым оказалось розовое мнение, которое совпадало с мнением большинства. Оно стоило чуть дороже автобусного билета. Самое дорогое — это особое мнение, карточка красного цвета. Спросили у продавца, чем же оно отличается от общего? Оказывается — жёсткостью. Если, к примеру, общее мнение требовало, чтобы людей без клейма на лбу сажали в тюрьму, то обладатель красной карточки мог требовать расстрела. Самый же дешёвый выдавался человеку, который не знал, как иметь собственное мнение. Ему растолковывали, какое должно быть его мнение и выдавали жёлтую карточку, за сущие копейки. Как‑то так.