- Роботы их дадут.
- Готовых автоматов для такой именно работы нет.
- Их надо изготовить.
- Боюсь, что просто не успеть.
Резкий звонок прервал разговор.
Свиридов поднял глаза к табло.
Два рубиновых жука пересекали красную линию.
Звонок умолк и тут же затрещал снова.
Еще два жука в другом месте словно шилом проткнули красную нить.
Звонок зазвенел в третий раз. Еще одна пара жуков решительно и прямо нацелилась на линию обороны.
Чернов приподнялся с места.
- Станция "Шесть"? - послышался голос начальника спасательной службы.
- Машины на старте! - откликнулся Свиридов. - Готовность к вылету одна секунда.
- Обождите, - сказал Ван Гульден. - Это машины "Скорой помощи" пошли на задание. Что случилось? Ничего. Вернее, слишком многое... В общем через семь минут и к вам прибудут ученые, отдайте им машины. Ничего не поделаешь; только машины "Скорой помощи" снабжены устройством, позволяющим проникать за математическую завесу. Ученые полетят к месту действия. Да, им необходимо там побывать. Самим. Продолжайте нести дежурство, - добавил он. - Получите запасную машину со станции "Восемь".
- Ну, - воскликнул Свиридов, поворачиваясь в кресле. - Вот случай, которого даже вы не сумели придумать! Кажется, сегодня работы хватит!
5
Машина шла на высоте двенадцати километров. Три слоя облаков отделяли наблюдателей от Земли.
- Видишь, меньше, чем на командном пункте, - пожаловался Манташев.
Действительно, после эффектного ощущения полета над Южным полюсом, которое создавали видеоустройства командного пункта, когда людям казалось, что они парят в воздухе и могут переноситься в мгновение-ока в любое место, реальный полет выглядел скучным. За окнами пустота. Табло в кабине самолета напоминало картину в рамке, повешенную на стенку.
- Как странно получилось! - подумал вслух Забелин. - Казалось, все абсолютно взвешено.
- Процент неведомого всегда велик там, где что-нибудь делается впервые, - возразил Манташев. - Вы думаете, первому полету человека в космос не предшествовали опыты без людей? Их было столько, сколько требовалось, чтобы получить достаточную уверенность, хотя риск все же оставался... То, что мы делаем, тоже опыт. Не на модели уже, как было до сих пор, а прямо на Земле. И, наверное, потребуется еще не один такой опыт, пока операция в окончательном виде не предстанет как абсолютно надежная. Ведь какая силища прикладывается! Земля ничего подобного еще не знала...
- Раз Контроль безопасности разрешил наш полет в зону, значит он считает положение достаточно серьезным.
- Он, как и вое мы, считает, что немногие могут и даже должны рисковать в интересах миллионов. Кроме того, он исходит из принципа: человек не должен уступать без боя обстоятельствам. В этом залог безопасности людей; в том, чтобы они были сильные и смелые.
Он взглянул на табло.
- Повторим для ясности условия задачи. Выключить двигатель мы можем в любой момент. Здесь нет никакой проблемы. И если бы двигатель оставался на месте, а не кочевал вместе с оторвавшимся куском Антарктиды, никаких осложнений не произошло бы. Сейчас, выключив двигатель, мы не восстанавливаем статус-кво. Значит, возникает необходимость иметь возможность включить двигатель после остановки. То есть это уже не вулкан, а мотор, который мы включаем, выключаем и снова включаем, что раньше не предусматривалось. И возможности тут...
Он взглянул на Забелина.
- Я уже докладывал, - пожал тот плечами. - Двигатель не рассчитан на повторное включение. Он активно работает восемь часов в сутки. Мощность его за этот срок меняется. Наибольшая - когда реактивная отдача действует прямо в сторону поворота Земли. Остальные шестнадцать часов идет тихое горение, но с очень высокой температурой. Земля делает оборот, и двигатель снова начинает извергать мощную струю раскаленных газов. Это переключение нами не управляется. Просто горючее заложено перемежающимися слоями: активный слой, слой поддержания реакции. Это сделано именно потому, что включать его заново очень трудно. Камера должна охлаждаться месяца полтора. Только потом туда смогут проникнуть автоматы, чтобы установить новый запал и подвести провода на место тех, что сгорели. Там все накалено. Ведь это на самом деле вулкан, только в тысячи раз более сильный, чем настоящий. Заглушить его мы можем легко, впрыснув в жерло вещество, останавливающее реакцию. Ракеты стоят наготове.
Манташев покачал головой.
- С точки зрения механики самое неприятное, если возникнут биения. Ведь сошедший с места кусок материка нарушил равновесие земного шара. Он превратился в эксцентрик. В конце концов все, конечно, снова уравновесится, но чтобы это произошло, придется, может быть, подвинуться на какие-то метры, а то и километры и другим материкам.
- Пожалуй, лучше всего было бы вернуть оторвавшийся кусок на прежнее место.
- Каким образом? Ваша форсунка ведь работает только в одном направлении.
Машину тряхнуло. Забелин больно стукнулся плечом о стенку кабины.
- Восходящие токи, - пояснил кто-то. - Уж очень разогрело макушку планеты.
Солнце на миг заглянуло в кабину, осветило взволнованные, напряженные лица.
Тысячи людей в разных местах планеты думали, вычисляли, искали решение. Заседание Совета ученых шло непрерывно. Никого, кроме председателя, в зале, разумеется, не было. Он обязан был в таких случаях сидеть на своем месте за столом президиума, вернее - за пультом диспетчера. На больших экранах, составляющих стены, можно было видеть ученых, занятых в своих лабораториях, у анализирующих машин, в глубинных шахтах, врезанных в тело планеты, в астрономических обсерваториях. Летевшие в самолете тоже занимали один из экранов. Находясь на месте события, они должны были представить не только данные приборов, взятых ими с собой вместо роботов, но и свои мысли для принятия решения.