Мне было интересно, что эта девушка-подросток думает о войне, которая сейчас идёт, что она знает о событиях в мире и интересуется ли чем-то за пределами собственного двора. И Масума рассказала историю, которая меня тронула.
«Когда я была ребёнком, отец принёс домой телевизор. По началу детям не разрешали его смотреть, но со временем правила смягчились. Больше всего мне нравились фильмы. Я сейчас помню один из них. Там отважный и дерзкий герой по имени Гайшар отстаивает честь своей семьи, и я всегда хотела быть похожей на него. Но потом появились талибы и телевидение запретили».
Масума запомнила, как в один из дней несколько мужчин пришли к её отцу и потребовали вынести телевизор во двор.
«Он нёс его на руках, обняв как ребёнка, потом аккуратно поставил на землю, а ещё через мгновение талибы расстреляли телевизор под радостные возгласы, – Масума прижала руки к груди, – мне казалось, что так они убили моего любимого героя из фильма», – грустно вздохнула девушка.
Масума оказалась не по годам любознательной. С несколькими другими подростками она часто ходила к старому и мудрому человеку, который на всю округу славился своими пророчествами.
«Этот старик знает всё. Он может посоветовать, как выйти из любого затруднительного положения, – продолжила свой рассказ девушка, – к нему часто приходил и генерал Ахмад Шах Масуд, которого убили».
Этот полевой командир раньше был министром обороны Афганистана, после стал лидером того самого альянса, созданного для борьбы с Талибаном. Ахмад Шах Масуд погиб во время пресс-конференции, когда у одного из тележурналистов взорвалась видеокамера, нашпигованная взрывчаткой.
Я захотел познакомиться с человеком – пророком, который, видимо, влиял своими советами на афганскую политику и попросил Масуму отвести меня к нему.
Мы подошли к большому дому в центре кишлака. Калитка распахнулась, на нас посмотрели две пары ребячьих глаз, которые убежали, на ходу что-то докладывая дедушке. Старец, восседая на подушке и перебирая чётки костяшками рук, приветливо кивнул. Я представился, но не успел задать ни одного вопроса, как он начал говорить.
– Американцы вот-вот объявят, что начинается наступление на Талибан, а наши бойцы, которых они согласились поддерживать, сидят в окопах почти без оружия. Так врага не одолеть, да и кто он враг этот – такие же афганцы, как и мы. И они живут по законам шариата и нас эти правила устраивают. Они не признают западные ценности и нам они чужды. Мы таджики, узбеки, пуштуны, хазарейцы и они из этих же племён. Так кто такие талибы? Американцы говорят, что это учёные из пакистанских медресе. Когда-то так оно и было, а теперь Талибан – это и есть Афганистан. А ещё есть доллары, которые сегодня платят, чтобы афганцы стреляли друг в друга.
– Но ведь это и называется Гражданская война? – спросил я.
– Нет, Гражданская война идёт там, откуда к нам приходят чужаки, – загадочно сказал старик, – а здесь, в Афганистане, мы видим только результаты побед и поражений в тех далёких странах.
– Откуда вам всё это известно? – спросил я, видимо, задев этим вопросом самолюбие старца.
– У меня есть радиоприёмник, я его слушаю – в шутку ответил провидец, потом сказал несколько слов на фарси Масуме и она долго смотрела в его сторону.
На следующий день рано утром я уехал на линию фронта. Дороги туда не было. Изатулла, как обычно, раскуривал самокрутку, и перебирая руль, объезжал большие камни, разбросанные по колее, выдавленной в песке.
– Ты привык к Масуме? Она ничего не рассказывает о тебе – вдруг спросил хозяин моего афганского прибежища.
– Она хорошо помогает по хозяйству, – ответил я, не уловив подвоха в вопросе.
– Ты понимаешь, что должен будешь потом забрать её с собой? – строго произнёс Изатулла, – здесь ей уже нельзя оставаться!
– Я не могу, у меня есть жена, да и через границу Масуму не пропустят.
– Ну, это мы ещё посмотрим, за деньги ещё как пропустят, – сказал водитель и надавил на газ.
Машина скатилась с высокого берега и остановилась у бурной горной речки. «Всё, дальше пешком», – сказал Изатулла и заглушил двигатель.
Мы переходили холодную реку вброд и уровень воды порой достигал груди. Мутная вода с гор несла песок и пыталась взять в объятия и унести с собой нас, путников. Я оступился и на мгновение оказался под водой.
«Эту воду ни в коем случае нельзя пить! – закричал переводчик, – можно заболеть! В ней очень много заразы!». Речка была благополучно форсирована, но основные испытания нас ещё ждали впереди.
Бойцы «Северного альянса» вырыли себе окопы в песке и глине и сидели в них, измазав одежду. В километре отсюда расположились боевые части Талибана. Между группировками то и дело вспыхивали перестрелки. После каждой из них командиры осматривали окопы, распоряжались отправить в госпиталь раненых, да и тех, кто погиб тоже.