"О, Господи", - пробормотал Джеймс едва слышно.
Шатаясь, он подполз к своему новому другу, рассматривая рану на его животе. Она была сильно рассечена, и из разорванной плоти свисала спутанная петля того, что выглядело как нижняя кишка.
Мартин плакал, промокший до костей, оскалив зубы.
"Папа", - рыдал мальчик, раскачиваясь на своем кресле. "Папа, ты не можешь умереть, нет, папа! Этот человек тебя вылечит!"
Глаза Денария медленно переместились и встретились с глазами сына. Он ничего не сказал, только тепло улыбнулся своему мальчику со знающим выражением лица. Мартин, казалось, сразу понял его смысл, так как его рыдания усилились, и он прижался лицом к лицу отца. Марлена пересела рядом с Денариусом, мгновение с гримасой смотрела на его рану, затем обратилась к Джеймсу.
"Я видела, как ты используешь эту магию", - сказала она дрогнувшим голосом. "Ты можешь вылечить моему человеку его живот! Ты можешь починить..."
Джеймс замотал головой, пока Денариус не прервал ее, на его лице появилось выражение беспомощного страдания.
"Марлена, дорогая", - прохрипел Денариус сквозь кровавый кашель. "Детка, это не такая ма... магия".
Он перекатился на бок настолько, что выкашлял пинту слизистой крови на мокрые доски. Он дважды сплюнул, прежде чем перевернуться на колени сына и встретить их взгляды.
"В мистере Джеймсе Ди есть магия, верно", - сказал Денариус и выдавил из себя болезненную улыбку. "Но, боюсь, это не та магия, которая исцеляет".
Глаза Мартина и Марлены наполнились слезами, и они на мгновение уставились на Денариуса, а затем в унисон повернулись к Джеймсу, выражая отчаяние и полную рухнувшую надежду.
Джеймс только покачал головой и опустил взгляд на Денария.
"Я бы хотел, чтобы я мог что-то сделать, Денариус", - сказал Джеймс, протягивая руку и беря ее в свою. "Я чертовски хочу, чтобы я мог".
Денариус кивнул сквозь дрожь, которая теперь усиливалась, и снова улыбнулся, на этот раз более слабо.
"Я знаю это, мистер Ди", - сказал он. "И я говорю вам, что в вас еще есть хорошее. Вы спасли этот мир, сэр. Ни один плохой человек не спасет мир. Ни один плохой человек не спасет мою семью. Ты помнишь это, слышишь? Ни один плохой человек не сделает этого".
Денариус сжал руку Джеймса и кивнул. Джеймс сжал в ответ.
"Для меня было честью знать тебя, Денариус".
Денариус устало улыбнулся. "Для меня честь знать вас, мистер Ди".
Джеймс рассмеялся и покачал головой. Марлена повернулась к нему, ее глаза сузились.
"Что вы находите смешным сейчас, мистер?" - спросила она, в ее голос прокрался намек на яд.
Джеймс протянул к ней вторую руку в успокаивающем жесте.
"Простите, мэм", - начал он и изо всех сил постарался передать ей свое сочувствие через глаза. "Просто, Ди - это не совсем мое имя, скорее инициалы".
Денариус и Марлена смотрели на него с недоумением. Мартин не обращал на них внимания, плача на плече отца.
"Когда я пришел сюда из своего времени и места, - сказал Джеймс, пожимая плечами, - мне пришлось оставить все, что я знал и любил. В какой-то момент на этом пути я потерял представление о том, кем я был в глубине души. Призвание, миссия, да что там, это стало всем. Я начал использовать свое христианское имя только с инициалами своей фамилии. Не знаю почему, но я так сделал".
Денариус слегка приподнял голову. Для Джеймса это выглядело монументальным усилием.
"Тогда как же тебя зовут, а? Твое настоящее имя, я имею в виду?"
Джеймс широко улыбнулся своему другу, на его глаза навернулись слезы.
"Мои друзья зовут меня Джим", - сказал он. "Джим Далтон".
Все они оставались в таком положении несколько секунд. Наконец, Денарий начал кивать и откинул голову назад. Он снова зашелся в приступе кашля, из его губ то и дело вырывались пузыри мокроты и крови. Когда он успокоился, он улыбнулся Джеймсу сквозь пропитанные кровью зубы.
"Джим Далтон", - сказал он, пробуя слова. "Мне это нравится. Чертовски лучшее имя, чем Джеймс Ди".
Джеймс - Джим - не мог не рассмеяться. Хотя Денариус не мог смеяться вместе с ним, он улыбнулся, как и Марлена, хотя ее улыбка была заметно грустнее, чем у ее мужа.
Джеймс закончил смеяться, еще раз сжал руку друга и отпустил его. Все они, казалось, поняли, что он дает им возможность побыть наедине с Денариусом, и Марлена с Мартином снова сосредоточили свое внимание на нем.
"Мальчик, - сказал Денариус дрожащим голосом, как будто речь давалась ему с огромным трудом, - теперь ты будешь заботиться о своей маме, слышишь?"
Глаза Мартина наполнились слезами, и он утвердительно кивнул отцу, рыдания прорывались наружу, когда он пытался их сдержать.
"Теперь ты мужчина. И ты должен помочь ей подготовиться к появлению твоего младшего брата или сестры".
Глаза Мартина расширились от шока, как и глаза Марлены.
"Ты знал?" - спросила она Денария.
Он повернулся к ней, прижимая ее руку к своей груди, и кивнул.
"Я видел, как ты защищала свой животик", - сказал он и усмехнулся. "То же самое ты делала, когда Мартин был там, а мы работали на полях".
Несколько мучительных смешков вырвалось у него, хотя он, казалось, наслаждался моментом, а не возмущался им.
"Ты всегда была осторожна и не позволяла ничему навредить ребенку. А теперь тебе поможет Мартин".
Он снова улыбнулся ей, когда ее лицо исказилось в гримасе горя и, возможно, радости одновременно. Через мгновение она громко всхлипнула и закрыла рот рукой.
"Не плачь сейчас", - сказал Денарий, пытаясь успокоить ее. "Это нехорошо для ребенка. Ему сейчас нужно думать о себе".
Она сделала несколько вдохов, быстро кивнула, затем отдернула руку, чтобы показать свою страдальческую улыбку.
"Итак, ты думаешь, что это мальчик, да?"
Денариус кивнул. "Думаю, да, миссис Кинг. Я всегда правильно двигаю бедрами, чтобы завести мальчиков, когда у нас есть время".
Тогда она расхохоталась, слегка игриво толкнув его в плечо. Денариус широко улыбался своей жене, несмотря на видимую боль. Мартин, казалось, все еще был в шоке.
"Папа?" - спросил мальчик, когда смех утих.
Денарий повернулся к нему. "Да, сынок?"
"Я сделаю так, чтобы ты гордился мной, папа", - сказал он, его лицо стало серьезным. "Я буду хорошо заботиться о маме и ребенке. Вот увидишь. Я заставлю тебя гордиться. Ты увидишь из... из... из... "
Он разразился новыми рыданиями, когда Денариус поднял руку и погладил лицо сына кончиками пальцев, успокаивая ребенка.
"Мартин", - сказал Денарий с восхищением в голосе. "Ты заставляешь меня гордиться тобой со дня твоего рождения, мальчик. Ничто из того, что ты можешь сделать, не изменит того, как я горжусь тем, что ты мой сын".
Джеймс отвернулся от них, поглаживая раненое плечо, и пошел обратно к разрушенному маркеру. Он чувствовал, что вторгается в их последние минуты, и хотел дать им возможность побыть наедине, чего они заслуживали. По пути он бросил взгляд за рухнувшую стену и увидел нескольких человек, стоявших снаружи, с расширенными глазами и отвисшими челюстями. Первой его реакцией было достать пистолет, но второй взгляд подсказал ему, что в этом нет необходимости. Эти люди были здесь не для того, чтобы причинить им вред. Те, кто хотел причинить им вред, погибли в битве снаружи и внутри церкви. Это были всего лишь те, кто оказался здесь против своей воли и теперь пребывал в оцепенении от вновь обретенной свободы.