— Брэдли тоже всегда прекрасно смотрелся перед камерой. Интересно поглядеть, как много он сейчас дает интервью, когда ты больше не помогаешь ему раскручивать повисшие дела.
— Ммм.
Рейн осознанно сохраняла неопределенный тон.
Как бы больно ей не было, и насколько оскорбленной она бы себя не чувствовала, сама она еще не решила, как поступить с рабочими отношениями с Брэдли. Их личные отношения — то, что ими являлось на деле — закончились, но Рейн не была уверена, сможет ли она прекратить помогать ему в определенных случаях. В некотором роде она не могла объяснить Эндрю и Гордону и даже самой себе, что нуждается в использовании своих способностей. Отказаться от них было подобно тому, как отрицать, что она может видеть, слышать, ощущать вкус и запах.
— Ты хочешь, чтобы мы с Гордоном приехали в Шелбивилль? — спросил Эндрю.
— Не беспокойтесь, я не под подозрением, — быстро ответила она. — Я час провела, отвечая на вопросы шефа Ленгтона, и предложила ему позвонить Брэдли, если ему нужны рекомендации. Кажется, он был удовлетворен. Фактически, он был рад от меня избавиться.
— Ты посоветовала Ленгтону позвонить этому ублюдку? — возмутившись, спросил Эндрю.
— Брэдли профессионал, когда дело касается полицейской работы. Он за меня поручится.
— А как там насчет агента по недвижимости? Как его зовут? Спайсер? Как он это воспринял?
— Весь трясся от страха. Подозреваю, что после дачи показаний Ленгтону, он вернулся в свою контору, и с него семь потов сбежало. В одном будьте уверены: если до этого была напряженка с продажей дома тети Веллы, то сейчас эту махину почти невозможно сдвинуть с места.
— Возможно, ты сможешь всучить его каким-нибудь ничего не подозревающим покупателям на eBay.
— А знаешь, это неплохая идейка. Но первое, что мне нужно сделать: очистить это место. Я и забыла, как много ящиков с картинами хранится в подвале. Тетя Велла всегда рисовала, как одержимая, когда жила в Шелбивилле.
— Это у нее была такая персональная форма терапии, — напомнил Эндрю.
— Я знаю.
В комнате зазвонил телефон.
— Слышно, будто бы тебе звонят по другому телефону, — произнес Эндрю.
— Наверно, у Ленгтона есть еще вопросы.
— Лучше ответь. Увидимся завтра. Ну, целую.
— Я тебя тоже. Пока.
Рейн окончила разговор и взяла трубку гостиничного телефона.
— Да?
— Мисс Таллентир, это Бартон, портье. Тут какой-то мужчина хочет вас видеть. Говорит, что его зовут Джонс. Пропустить его наверх?
Изящная чашечка с желто-зелеными цветочными мотивами в ее руке застыла в воздухе.
— Джонс? — очень осторожно повторила она. В мире проживает великое множество Джонсов, но в ее собственной, жестко управляемой и сдержанной жизни это имя выделялось, как зловещий свет надвигающегося поезда.
— Полицейский? — спросила она, напрасно надеясь, что произошло случайное совпадение.
В отдалении послышались невнятные мужские голоса. Бартон снова вышел на связь: — Говорит, что он частный сыщик.
Рейн на минуту примолкла. Возможно, и впрямь совпадение. Может, кто-то из родственников жертв Кострового Убийцы нанял частного детектива по имени Джонс расследовать исчезновение чье-нибудь дочери, и каким-то образом мистер Джонс услышал о дневных событиях и ухитрился разыскать ее этим вечером.
А, может, она могла бы запрыгнуть на метлу и взлететь.
В кровь бросился адреналин. Первобытная реакция «дерись-или-беги» заставила ее занервничать и сильно насторожиться. На секунду она решила, было, дать указания Бартону попросить таинственного мистера Джонса уйти. Но она в достаточной степени пожила на свете, чтобы понимать, что реальность — в высшей степени упрямая вещь. И не исчезнет просто потому, что кто-то этого пожелал.
Некая мысль пробрала ее до костей. А что, если находящийся внизу в вестибюле мистер Джонс тот самый, кто так сильно напугал тетю Веллу и ее той ночью много лет назад? Если так, то его ждет сюрприз. Она больше не напуганный до умопомрачения шестилетний ребенок.
Ничего не поделаешь. Она обязана выяснить, зачем мистер Джонс разыскал ее в Шелбивилле.
— Пропустите его наверх, пожалуйста, Бартон, — произнесла она.
Она повесила трубку на место, поставила на поднос чашку и встала с дивана. До нее вдруг дошло, что на ногах только чулки. Она быстро села и одела туфли. Лишняя парочка дюймов придаст ей уверенности.
Рейн подошла и остановилась перед окном, желудок сжался, все чувства обострились. Она прислушалась, не слышны ли в коридоре шаги. Наступила полная неизвестность. Несмотря на решительный настрой не выказывать страха, она чувствовала себя газелью, попавшей в водоворот. Ситуация доводила ее до безумия, что, в общем-то, было неплохо. Гнев заставил ее собраться.