Он изучил замок на двери и потом с подозрением взглянул на Рейн.
— Что заставляет вас думать, что там тело?
Она скрестила руки и приготовилась защищаться по полной. Рейн понимала, как это трудно. Как все было проще, когда эту часть брал на себя Брэдли, ограждая ее от насмешек и недоверия.
— Просто предчувствие, — ровно произнесла она.
Фултон медленно выдохнул.
— Не говорите мне, дайте догадаюсь. Вы думаете, что вы ясновидящая, точно, как ваша тетя?
Она ослепила его своей «особой» улыбкой.
— Моя тетя была ясновидящей, — поправила Рейн.
Кустистые брови Фултона взлетели вверх.
— Слышал, она окончила свои дни в психиатрической лечебнице в Ориане.
— Да, так и есть. Главным образом, потому что никто ей не верил. Пожалуйста, откройте шкаф, офицер. Если он пуст, я принесу вам свои извинения за то, что отняла у вас понапрасну время.
— Вы понимаете, что если я найду тело в кладовой, то вам придется ответить на множество вопросов в участке?
— Поверьте, я прекрасно это понимаю.
Он изучил ее лицо. Несколько секунд Рейн думала, что Фултон продолжит спорить, Но что-то в ее лице успокоило его. Без дальнейших слов он повернулся к шкафу и поднял болторез.
Раздался металлический скрежет, и инструмент перерезал дужку замка. Фултон убрал болторез и взял фонарик в левую руку. Потом взялся за ручку рукой в перчатке.
Дверь заскрипела ржавыми петлями. Рейн стояла не дыша, боясь взглянуть и в равной степени боялась не смотреть. Она заставила себя не отводить взгляд.
На холодном бетонном полу лежала обнаженная женщина. Поблизости лежал лишь один предмет одежды: свернувшийся змеей массивный кожаный ремень.
У женщины были связаны руки и ноги. Рот был запечатан клейкой лентой. Она казалась молоденькой, не больше восемнадцати или девятнадцати лет, и болезненно худой. Спутанная копна темных волос частично скрывала ее черты.
По-настоящему удивительным оказалось то, что она еще была жива.
Глава 2
Ножи всегда были хуже всего. Люди с их помощью творили неприятные деяния, причем творили скрытно и чаще лично c глазу на глаз.
— Не люблю острых предметов, — признался Зак Джонс.
Он не мог отвести глаз от ритуального ножа за стеклянной витриной. Директор музея Элейн Браунли наклонилась ближе, чтобы внимательней рассмотреть артефакт.
— Наверно, из-за того, что в детстве вам наказывали осторожней обращаться с ножницами, чтобы не порезаться, — предположила она. — Остались неизгладимые впечатления.
— Да, должно быть, поэтому, — произнес Зак.
Он уже не в первый раз стоял вот так рядом с Элейн и разглядывал какой-нибудь неприятный объект, расположенный под стеклом. Карьера его развивалась по двум направлениям. Консультировать кураторов «Тайного общества» было одним из этих направлений.
Элейн поправила очки и прямо взглянула на него. Ей было около пятидесяти пяти лет. С короткими каштановыми волосами с проседью, круглыми очками, умом, светившимся во взгляде, в слегка мятом темно-синем костюме она выглядела, как ученая дама, каковой, впрочем, и являлась. Зак был осведомлен, что у нее имелись степени по археологии, антропологии и изобразительному искусству. К тому же она бегло говорила на нескольких языках, как живых, так и мертвых.
На различных этапах жизни Элейн ее преподаватели, учителя и коллеги называли ее не иначе, как «одаренной». Большинство из них никогда даже не подозревали, насколько они были правы, подумал Зак. В том, что у нее есть паранормальные способности находить и определять подлинные предметы старины любого вида. Ни одна фальшивка не могла проскочить мимо нее, будь то картины эпохи ренессанса или часть римской мозаики.
Когда она оставила университетскую среду, чтобы занять должность при музее, большинство ее коллег ожидали, что Элейн возглавит один из престижных институтов, откуда поступили крайне выгодные предложения.
Вместо этого, она стала директором музея «Тайного общества» в штаб-квартире на Западном побережье США. Музей являлся одним из четырех действующих в Обществе, три из них находились в Соединенных Штатах, а один в исходном Аркейн Хаузе в Великобритании.
Музеи Общества были мало известны и по большей части непризнанны основным миром археологии и в академических кругах. Само же Общество предпочитало, чтобы так и было. Его узко специализированные музеи собирали и изучали артефакты и реликвии, связанные с паранормальными явлениями. Эти музеи не были открыты для публики.
Элейн взглянула на Зака: