Когда мы расположились на сиденьях и двинулись в путь, жена попыталась вернуться к своему вопросу, но я сделал вид, что не расслышал его, развлекая ее веселой болтовней. Я спросил, хорошо ли она провела время у бывших хозяев, — когда мне выпало счастье узнать ее, она занимала место гувернантки в доме миссис Форрестер.
Сначала, видя мое нежелание беседовать на волнующую ее тему, она удивилась, но поняв, что тут ничего не сделать, решила положиться на меня и охотно принялась рассказывать о своем пребывании в сельском доме Форрестеров в Гастингсе, о детях, своих бывших воспитанниках, которые теперь подросли настолько, что вполне могли обходиться без гувернантки.
— Во всяком случае, они так считают, — со смехом заметила моя жена. Мне казалось, что никогда ранее я не испытывал к ней большей любви, чем во время этой поездки. Она прекрасно понимала, что я чем-то взволнован, но, видя, что я не хочу пока говорить на эту тему, сдержала свои вопросы, продолжая шутить и смеяться всю дорогу, пока я приводил нервы в порядок, прикидывая ход будущего повествования. Она была изумительной женщиной, и вплоть до сегодняшнего дня я тяжело ощущаю ее утрату.
Обед уже ждал нас по прибытии, и мы провели время за столом в той же легкомысленной болтовне, когда каждый старался развлечь другого анекдотами и рассказами о происшествиях, что случились во время нашей разлуки. Когда трапеза приблизилась к концу, она заметила, как слегка изменилось мое настроение, и приободрила меня.
— Ладно, Джек, ты и так уже долго увиливал. Вряд ли тебя так уж интересуют подробности бытия этих ужасных мальчишек. Проводи меня в гостиную, — предложила она, поднимаясь и протягивая мне руку, которую я тут же принял. — Камин уже давно ждет, чтобы мы его разожгли. Мы поудобнее устроимся, ты можешь обзавестись, если хочешь, своей трубкой и бренди с содовой и рассказать мне, наконец, что случилось.
Я покорно, как ребенок, последовал указаниям жены, лишь отказавшись от содовой с бренди. В свое время, в начале нашего знакомства, жену удивило мое описание генерала Гордона[3]. Последний считал смесь бренди и содовой жутким варевом. Моя жена, может быть потому, что я был ранен в Афганистане, с уважением относилась к моему решению вступить в ряды армии, но неизменно пыталась заставить меня изменить привычке, взятой у генерала Гордона. Мои возражения были тщетны. Она отдавала ему искреннюю дань уважения, и первым делом за то, что он положил конец работорговле в Китае, но никогда не теряла надежды, что в один прекрасный день я изменю своим вкусам. Этим вечером она не протестовала, когда я в соответствии со своей привычкой избавился от содовой в своем стакане.
— Итак Джек, — начала она, уютно устраиваясь на диване, набитом конским волосом, Я расположился в кресле, в котором прошедшей ночью спал Холмс. Мэри по-прежнему была в дорожном костюме из плотного твида, обшлага рукавов и воротничок его были обшиты тесьмой.
Я сделал глоток бренди, аккуратно разжег трубку и лишь затем приступил к рассказу о бедствии, которому был свидетелем.
— Бедный мистер Холмс! — воскликнула она в завершение моего повествования, возбужденно стиснув руки; она не считала нужным скрывать слезы, стоящие у нее в глазах. — Что мы можем для него сделать? Что в наших силах? — Ее готовность и горячее желание тут же броситься на помощь согрели мне сердце. Она отчетливо видела все подстерегающие нас трудности, но не собиралась уклоняться от помощи мне — в этом сказывалась ее искренняя и чистая натура.
— Я думаю, кое-что предпринять можно, — ответил я, вставая, — но это будет непросто. Холмс уже в таком состоянии, что вряд ли добровольно примет чью-то помощь, но он по-прежнему достаточно умен, чтобы его можно было обмануть.
— Значит,..
— Минутку, моя дорогая. Я хочу кое-что принести из холла.
Оставив ее, я тут же вернулся с экземпляром «Ланцета», который дал мне Стамфорд. Возвращаясь в гостиную, я прикидывал, сможет ли Мэри в случае необходимости помочь претворить в жизнь мой план. Пока я сидел на вокзале Ватерлоо, ожидая ее, и читал об австрийском специалисте, план начал смутно вкладываться у меня в голове.
Вернувшись в гостиную, я прикрыл за собой дверь и рассказал жене о встрече с© Стамфордом и какие она принесла результаты.
— Ты говоришь, что прочитал статью? — уточнила она.
— Да, и дважды, пока ждал тебя. — Пододвинув кресло, я положил открытый «Ланцет» себе на колени и стал искать нужный абзац.
— Этот доктор... а, вот он тщательно изучил действие кокаина» Первоначально, как он сам признает, пришел к ошибочному выводу, что кокам обладает чудодейственной силой воздействия, может излечить едва ли не все заболевания и положить конец алкоголизму. Но когда от привычки к нему погиб его лучший друг, он понял, какое ужасное проклятие связано с этим пристрастием.
3