— Подписи не нужно. Помни, что он должен получить это письмо прежде, чем узнает про объявленную награду, — значит, рано утром. До того, как встанет, — иначе от страха он может сбежать без гроша в кармане.
— Хорошо, я буду помнить об этом.
— Эти бланки тебе понадобятся только вначале, быть может, всего лишь раз. В дальнейшем, когда ты захочешь, чтобы он уехал, ты постараешься доставить ему вот эту записку:. «Уезжайте. В вашем распоряжении ... дней». Это подействует. Наверняка.
Выдержки из писем к матери
Денвер, 3 апреля 1897 г.
Вот уже несколько дней я живу в Вблизитой же гостинице, что и Джейкоб Фуллер.
Я запомнил его запах и мог бы учуять его хоть в десяти пехотных дивизиях. Я часто бывал поблизости от него и слышал его разговоры. Он владелец рудника, который приносит неплохой доход, но он не богач. В свое время он освоил горное дело самым правильным способом: работая простым рудокопом. Человек он веселый, жизнерадостный и легко носит груз своих сорока трех лет. На вид ему значительно меньше — лет тридцать шесть, тридцать семь.
В брак он больше не вступал, выдает себя за вдовца. У него хорошее положение в обществе. Его здесь любят, он окружен друзьями. Даже меня к нему влечет —должно быть, это зов родной крови. Как слепы, как безрассудны и произвольны иные законы природы, — вернее, почти все. Мое задание осложнилось. Я надеюсь, ты понимаешь меня и будешь снисходительной. Гнев мой утрачивает свой накал быстрее, чем я в этом сам себе могу признаться. Но я выполню свою задачу. Даже если радость мести угасла, остается чувство долга, и преступнику не будет пощады. Мне помогает возмущение, поднимающееся в душе всякий раз, когда я думаю о том, что он, свершивший столь гнусное преступление, — единственный, кто не пострадал из-за него. Извлеченный урок явно исправил его характер, и это позволяет ему чувствовать себя счастливым. Подумать только, он — виновная сторона — избавлен от всех мук, а ты — невинная жертва — сломлена ими. Но будь спокойна, преступник пожнет то, что посеял.
Серебряное Ущелье, 19 мая
Я вывесил бланк формы № 1 в полночь 3 апреля. Через час я подсунул ему под дверь бланк формы № 2, с уведомлением, что он должен уехать из Денвера не позднее 11.50 ночи 14-го числа.
Какой-то загулявший репортер утащил один из моих бланков, потом обрыскал весь город и утащил второй экземпляр. Таким образом, ему удалось, выражаясь профессиональным языком, «вставить фитиль» другим газетам, то есть раздобыть ценный материал, обскакав других газетчиков. И вот наутро его газета, задающая в этом городе тон, крупным шрифтом напечатала наше объявление на первой полосе, присовокупив целый столбец поистине вулканических комментариев в адрес нашего негодяя, которые заканчивались обещанием добавить тысячу долларов к объявленной награде за счет газеты! В здешних краях пресса умеет проявить великодушие, когда на этом можно сделать бизнес.
За завтраком я сел на свое обычное место, которое выбрал с таким расчетом, чтобы видеть лицо папы Фуллера и слышать, о чем говорят за его столом. В зале присутствовало человек семьдесят пять — сто, и все они были заняты обсуждением статьи и выражали надежду, что родственнику пострадавшей удастся найти преступника и избавить город от скверны с помощью перьев, дегтя, жерди или пули или еще каких-либо иных средств.
Когда в зал вошел Фуллер, в одной руке у него был сложенный вдвое листок — уведомление о выезде, другой руке — газета. При виде его мне стало более чем не по себе. Веселости его как не бывало. Он выглядел постаревшим, похудевшим, мертвенно-бледным, а кроме того, — подумай только, мама, что ему приходилось выслушивать! Он слушал, как друзья, ни о чем не подозревая, награждают его эпитетами, заимствованными из словарей и фразеологических справочников авторизованного собрания сочинений самого сатаны. Более того, он должен был соглашаться с этими суждениями о собственной персоне и одобрять их, но эти одобрения горечью отдавались у него во рту. От меня-то он не мог этого скрыть. Было заметно также, что у него пропал аппетит. Он только ковырял в своей тарелке, но не мог проглотить ни куска. Наконец один из его друзей сказал:
— Вполне возможно, что родственник пострадавшей присутствует здесь в зале и слышит, что думает наш город об этом не- ’ слыханном мерзавце. Я надеюсь, что это так.