— Я не мог прервать песню, — ответил он с таким видом, будто это каждому должно быть понятно. У него был легкий ирландский акцент. — Когда я прекращаю петь, мне не платят, — объяснил он, снова протягивая головной убор. Я бросил в него несколько пенни. — Ба-а-адарю, сэр.
— Но, силы небесные, человече, как вы можете заниматься своим ремеслом в этих условиях?
— Ус... условиях, сэр? А что за условия?
— Да этот проклятый туман! — фыркнул я, — В нем и руки перед собой не разглядишь... — И тут я остановился, вспомнив, с кем имею дело. Менестрель лишь выразительно вздохнул.
— Ах, вот что! То-то я удивляюсь, какая странная обстановка вокруг. Думаю, что сегодня за все утро мне и шиллинга не удалось заработать. Значит, туман? Должно быть, просто потрясающий. Ну и ну!
Снова вздохнув, он повернулся, словно бы желая увидеть окружение, что произвело на меня довольно грустное впечатление.
— Вам нужна какая-нибудь помощь? — спросил я.
— Нет, нет... да благословит вас Бог, сэр, но я ни в чем не нуждаюсь. Ведь мне, в сущности, все равно, не так ли? Все то же. Бла-а-адарю вас, губер’тор. — С этими словами он вытащил из шапки деньги, которые я ему кинул, и переправил их в карман. Я попрощался с ним, и он зашаркал дальше, нащупывая тросточкой путь и ничем не отличаясь от всех прочих, блуждающих в этом проклятом тумане. Он снова затянул песню, и его голос постепенно стих, когда певец исчез из виду, проглоченный белесой стеной тумана.
Оглянувшись, я снова крикнул:
— Холмс!
— Не стоит кричать, Ватсон. Я здесь, — раздался у меня за спиной знакомый голос. Резко повернувшись, я оказался нос к носу с уже знакомым слепым певцом.
6
Тоби превосходит сам себя
— Холмс!
Расхохотавшись, он стянул парик, избавился от искусственных бровей и от бородавки на подбородке. Наконец он снял очки с темными стеклами, и вместо того, чтобы увидеть слепые глаза менестреля, я столкнулся со взглядом Холмса, искрившимся спокойным весельем.
— Прошу прощения, мой дорогой друг. Вы же знаете, я всегда был склонен к драматическим эффектам, а на этот раз ситуация была столь превосходной, что я не смог противостоять искушению.
Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить перепуганного кебмена, которого весь этот эпизод привел едва ли не в полное бесчувствие, но Холмс, наконец, преуспел и в этом.
— Но к чему весь этот обман? — потребовал я от него ответа, когда Холмс нагнулся погладить собаку, признавшую, наконец, старого друга. Тоби радостно завилял хвостом и облизал ему щеки. Холмс бросил на меня снизу вверх быстрый взгляд:
— Он удрал, Ватсон.
— Удрал? Кто удрал?
— Профессор, — возбужденно сказал Холмс, выпрямляясь. — У вас за спиной, в тумане — его дом. Прошлой ночью я сам наблюдал за ним (обычно я плачу Уиггинсу[4] за эту работу), до полуночи все было спокойно, и я зашел в паб внизу по дороге, чтобы согреться в такую промозглую погоду глотком бренди. Пока я был в отлучке, профессора навестили двое мужчин. Не имею ни малейшего представления, о чем они говорили, но у меня нет ни малейших сомнений, что это были шпионы у него на жалованье, которые пришли сообщить хозяину, как я затягиваю петлю у него на шее. Когда я вернулся, их уже не было, и все оставалось в прежнем виде. Этим утром к одиннадцати часам я получил депешу от Уиггинса. В тот промежуток времени, когда я ушел, а он еще не занял мое место, профессор исчез. Как и куда — это еще предстоит выяснить. Вот я и явился сюда в таком виде, чтобы меня не перехватили его дружки, которые вполне могут устроить тут засаду.
Я слушал его, стараясь сохранять совершенно бесстрастное выражение, с которым и задал несколько вопросов.
— Вы говорите, было двое мужчин?
— Да. Один был высок и грузен — самое малое, стоунов[5] четырнадцать: сырая земля успешно сохраняет отпечатки, из которых можно сделать интересные выводы. Он носит обувь крупною размера с закругленным носком и квадратным каблуком, слегка косолапит при каждом шаге. Человек такого роста и веса часто ставит ступни носками наружу, так что тут любопытный феномен. Передвигался он довольно решительно, и я могу предполагать, что в этой паре он играет главную роль.
— А другой? — Я старался, чтобы мой голос звучал как можно непринужденнее.
— Ах, другой, — Холмс задумчиво вздохнул и рассеян-, но огляделся по сторонам. — Да, в нем тоже есть кое-что интересное. Он несколько ниже и не так грузен, как его компаньон. Я бы предположил, что рост у него ниже шести футов и он слегка прихрамывает, подобно вам, Ватсон, на левую ногу. Он держался несколько сзади, и второй подозвал его, когда они подошли к дому. Это предположение подтверждается тем фактом, что остались отпечатки только его носков, когда он заторопился на зов. Об этом же говорит увеличившаяся величина шага. Они вошли в дом, поговорили с профессором и покинули его. Я бы мог и пространнее рассказать об их действиях, если бы не этот проклятый туман, мешающий мне воссоздать картину во всех деталях. К счастью, я принял меры предосторожности, так что в случае необходимости без труда найду их. Как вы знаете, в число моих привычек не входит вылавливать мелкую рыбешку, когда крупная уходит сквозь прорехи в сети.
4