Прямо к северу от Шенбрунна и несколько восточнее располагался Банхоф, или железнодорожный вокзал, на который мы с Холмсом прибыли в Вену. Через весь город, пересекая канал, тянулись железнодорожные пути, проходя через район, населенный преимущественно евреями и известный как Леопольдштадт. Именно тут, как рассказывал мне доктор Фрейд, он жил ребенком, когда прибыл с родителями в Вену.
Его теперешний дом гораздо больше отвечал его профессиональным потребностям (Холмс ошибся в одном из своих предположений — Фрейд продолжал быть практикующим врачом). Он был неподалеку от Алгемайне Кракен-хаус — большой венской учебной клиники, в которой Фрейд еще недавно работал. Он числился в отделении психиатрии, руководимом доктором Теодором Мейнертом, отзывавшимся о Фрейде с большим восхищением.
Как и Фрейд, Мейнерт был евреем, но данный факт не являлся исключением в медицинских кругах Вены, где немалую часть составляли евреи. Они же доминировали в интеллектуальной и культурной жизни города. Я не так часто встречал евреев и посему почти ничего не знал о них, хотя, могу смело утверждать, был свободен от всякого предубеждения, источником которого, как правило, является невежество. Насколько мне стало ясно, Фрейд был не только блистательным ученым и культурным человеком, но и просто обаятельной личностью, и я убедился (хотя и был несогласен с некоторыми шокирующими аспектами его теории), что именно эти его 4Ьловеческие качества и внушали пациентам веру в него — кстати, даже когда он сам был недостаточно уверен в себе.
Я чувствую, что отклонился От описания города и безжалостно останавливаю себя. Невозможно охватить Вену одним взглядом, да и нет в этом особой необходимости для читателя. Поскольку мне предстоит провести тут некоторое время, ее примечательные места не ускользнут от моего внимания.
Оставив упирающегося Тоби на попечение горничной, я спустился по Грабену до кафе «Гринштейдл». Здесь, пока Холмс продолжал спать, мне предстояла встреча с доктором Фрейдом.
Было бы ошибкой называть «Гринштейдл» кафе, потому что сие заведение не имеет ничего общего с тем, что англичане подразумевают под этим словом. Кафе в Вене, скорее, напоминают лондонские клубы. Они представляют собой центры интеллектуальной и культурной жизни, в которых можно в приятном общении за чашкой кофе провести целый день. «Гринштейдл» предоставлял к услугам посетителей биллиардные столы, шахматы, газеты и книги. Официанты были исполнительны и быстры, и каждый час они меняли воду на вашем столе, независимо от того, заказывали ли вы что-нибудь или нет. Кафе было тем местом, где люди встречались, чтобы обменяться идеями, поговорить, почитать или просто побыть в одиночестве. Кухня могла заставить человека заметно прибавить в весе, ибо меню включало в себя разнообразнейшие булочки и пирожные, и надо было обладать незаурядной силой воли, чтобы не поддаться их искушающим ароматам.
Фрейд уже был в кафе, которое, к слову сказать, считалось одним из самых изысканных заведений такого рода в городе, и официант провел меня к его столику. Я заказал пиво, а он сообщил мне, что, хотя Холмс еще спит, необходимо вернуться на Бергассе, 19 как можно скорее. Оба мы понимали, что сейчас не время искать ответы на многочисленные вопросы и проблемы, решить которые необходимо, если мы хотим добиться излечения, но Фрейд успел мне рассказать кое-что о себе и о сущности своих изысканий. Кокаин, объяснил он, имеет только косвенное отношение к тому, чем он сейчас занимается. Он и два других врача заинтересовались подобными препаратами, когда открыли их неоценимое обезболивающее воздействие во время глазных операций. Фрейд же специализировался, главным образом, как нейропсихолог. Он старался ставить диагноз, пользуясь электропрогностическим методом, что было вне пределов понимания простого практикующего врача, как я.
— Да, я проделал большой путь — и достаточно извилистый, — улыбнулся он, — начиная со скрупулезного изучения нервной системы и до сегодняшнего моего положения.
— Вы психиатр?
Он пожал плечами.
— Трудно определить, кем я сегодня являюсь,—ответил он. — Герр Холмс тоже пришел к такому выводу. Я интересуюсь случаями истерических заболеваний, иногда пациентов доставляют ко мне члены их семей или же я пользую их в частном порядке на дому. Мне трудно сказать, какой будет итог моих изысканий, но я неплохо разбираюсь в истерических состояниях и в том, что называется неврозами.