Здесь был, конечно, и ресторан с баром, если быть точным, но Фрейду не была свойственна привычка долгой болтовни и светского общения с другими членами клуба. Он сообщил мне, что обожает играть в теннис и пользуется с этой целью кортами клуба. Сам я не играл в теннис, но я хотел познакомиться с клубом и хоть на какое-то время сбежать из дома, где необходимость постоянно присутствовать при борьбе Холмса с самим собой временами действовала подавляюще и погружала меня в депрессию. Без сомнения, доктор Фрейд тоже понимал мое состояние, чем и объяснялось его любезное приглашение.
Теннисные корты размещались в строении, очертания которого напоминали теплицу. Огромные окна в потолке заливали помещение светом, хотя мешали сохранять тепло в холодные месяцы года. Покрытие самих кортов состояло из тщательно отполированного дерева, и когда на всех кортах одновременно шла игра, стук мячей создавал в зале какофонию.
Когда мы направлялись в раздевалку, где доктору предстояло облачиться в теннисный костюм, то миновали группу молодых людей, пивших из высоких бокалов пиво. Они сидели с ногами на скамейках, и на шеях у них висели полотенца. Когда мы проходили мимо, я услышал, как один из них хмыкнул и засмеялся.
— Евреи в «Момберге»! Клянусь, в первый раз, когда я переступил его порог, тут бегали только собаки.
Фрейд, шедший впереди меня, остановился и развернулся лицом к молодому человеку, который сделал вид, что поглощен разговором с приятелями, хотя те не могли удержаться от хихиканья. Когда же он с невинным вопросительным выражением повернулся к нам, я разглядел черты его лица. Его можно было счесть симпатичным, если бы не глубокий шрам от рапиры, прорезавший левую щеку. Шрам придавал его лицу злобное выражение, а ледяные немигающие глаза напоминали взгляд стервятника. Ему не было еще и тридцати, но злоба, читающаяся на его лице, не имела возраста.
— Вы меня имеете в виду? — тихо спросил Фрейд, направляясь к развалившемуся молодому человеку.
— Простите? — Тот был сама невинность, но жесткая складка рта искривилась в усмешке, хотя глаза продолжали оставаться такими же невыразительными.
— Вам, должно быть, интересно узнать, мейн герр, что, когда вы переступили порог этого клуба — что весьма странно, поскольку вы совершенно невежественны, не говоря уж о ваших манерах, — не менее трети его членов составляли евреи. — Он повернулся на пятках и двинулся дальше, оставив за спиной смущенные смешки. Молодой человек со шрамом залился багровой краской и, склонив голову, слушал шепот своего товарища, провожая глазами удаляющуюся фигуру Фрейда.
— Никак это доктор Фрейд? — внезапно крикнул он ему вслед. — Не тот ли это доктор Фрейд, которого попросили из больницы из-за его очаровательных теорий, по которым молодые люди якобы спят со своими матерями? Кстати, доктор, вы спали со своей матерью?
При этих словах доктор замер на месте, после чего со смертельно бледным лицом повернулся к своему мучителю.
— Вот идиот, — коротко бросил он и снова повернулся, добившись желаемого результата. Любитель пива мгновенно вскочил на ноги, в ярости швырнув свой бокал об пол.
— Надеюсь, вы не собираетесь удирать, мейн герр? — крикнул он дрожащим от ярости голосом. — Мой секундант будет к вашим услугам.
Фрейд смерил его взглядом с головы до ног, и уголки его губ тронула усмешка.
— Ну-ну, — с откровенной издевкой сказал он, — вы же знаете, что джентльмены не позволяют себе дуэлей с евреями. Неужели вы не имеете представления об этикете?
— Отказываетесь? Да вы знаете, кто я такой?
— Не знаю и знать не хочу. Но скажу вам, что сделаю, — продолжил Фрейд, прежде чем другой смог возразить. — Я берусь разложить вас на теннисном корте. Это вас устроит?
При таком повороте разговора несколько его приятелей решили было вмешаться, но он яростно отбросил их в сторону, не спуская глаз с Фрейда, который хладнокровно менял обувь и подбирал себе ракетку.
— Очень хорошо, доктор. Встретимся на корте.
— Я не заставлю вас ждать, — ответил Фрейд, даже не глядя на него.
К тому времени, когда мы появились на залитом светом корте, где молодой человек со шрамом и его окружение так тщательно подбирали мячи, словно это были пули, известие о матче разнеслось по всему клубу.
— Не находите ли вы все это абсурдным? — попытался я отговорить Фрейда, когда мы с ним поднимались по лестнице.