«Я счастлив был по воле заблужденья…»
Я счастлив был по воле заблужденья.
Мое несчастье – истина сама:
Моя отрада – сон и сновиденье,
Проснусь – вокруг суровая зима.
Мне ясный полдень – зло, а благо – тьма.
В недолгом полусне – с тобой свиданье.
Явь – твоего отсутствия зиянье.
О бедные глаза! Сквозь темноту,
Закрытые, вы видите сиянье,
Открою вас – и вижу пустоту.
Клеман Маро (1496–1544)
Старик
Уж я не тот любовник страстный,
Кому дивился прежде свет:
Моя весна и лето красно
Навек прошли, пропал и след.
Амур, бог возраста младого!
Я твой служитель верный был;
Ах, если б мог родиться снова,
Уж так ли б я тебе служил!
Анне
Ко счастью вас или к несчастью встретил —
Вот моего загадка бытия:
Ведь до сих пор никак и не ответил
Мой бедный ум, безвластный судия.
Ко счастию, – так верно знаю я:
Добро есть зло, когда оно мгновенно;
К несчастию, – но в этом честь моя, —
Терпеть его за то, что совершенно.
О той, которая медлит
Люблю ли пламенно я вас, —
Краса блестит, всех затмевая;
Люблю ли холодно, – тотчас
Краса, как лед, исходит, тая.
Так быть жестокой не желая,
Скорее сжальтесь надо мной:
Моя ведь дружба, улетая,
Исчезнет – с вашей красотой.
Об Анне, бросившей в меня снегом
Снежком, шутя, в меня метнула Анна;
Конечно, я считал, что снег – студен;
А он – огонь и обжигает странно, —
Вдруг понял я в тот миг, воспламенен.
Но коль огонь незримо поселен
В самом снегу, куда же мне укрыться,
Чтоб не пылать? Одной тебе взмолиться.
Погасишь ты тот пламень – не водой,
Не снегом и не льдом: коль загорится
В тебе пожар такой же – стихнет мой.
Об отвергнутом поцелуе
Амур, когда я мучился без сна,
Мне так сказал, приникнув к изголовью:
«Хотя Мадлен с тобой была скромна
И поцелуй отвергла, но она
Смягчится, тронута твоей любовью». —
«Ах, нет, Амур, всё для меня мертво,
И милости ее напрасно жду я.
Холодным будет ложе у того,
Кому из милых губ ни одного
Не удалось добиться поцелуя».
Об одном сновидении
Приснилось мне полуночной порой,
Что будто ты пришла в мои объятья.
А пробудясь, был одинок опять я.
И к Фебу обратился я с мольбой:
«О, сбудется ли сон волшебный мой,
Феб Аполлон, поведай мне скорее!»
Но, нежной красотой твоей пленен,
«Не сбудется!» – изрек ревниво он.
Любовь моя, ты проучи злодея
И докажи: обманщик Аполлон!
Песня («Та, что мукой меня извела…»)
Та, что мукой меня извела,
Пощадила меня и в сад
За собою меня ввела,
Где деревья в цвету стоят.
На меня подняла она взгляд,
Поцелуи мои принимала,
Сердце мне отдала – и назад
Свой подарок не отнимала.
И сказал я, отбросив страх:
«Что мне делать с сердцем одним?
Дай уснуть мне в твоих руках!»
Но ответила дама моим
Домогательствам: «Кто любим,
Не молить тому подобает:
Ведь и телом владеет моим
Тот, кто сердцу повелевает!»
Песня («Не знаю, ненависть горька ли…»)
Не знаю, ненависть горька ли,
Мне не она волнует кровь,
Но знаю – долгие печали
Несет недолгая любовь.
Другое имя ей готовь:
Дай имя ей травы, цветка ли,
Блеснувших, чтоб исчезнуть вновь.
Дай имя ей травы, цветка ли,
В душе изменчивой его.
Мою алмазом бы назвали
За верность сердца моего.
Ведь я люблю, люблю того,
Кто и не думает, жива ли
Я или все во мне мертво.
О любви доброго старого времени
В тот древний век любовь свои дела
Без золота и хитростей вела.
Кому она цветок передавала,
Тому она вселенную вручала, —
Глубокая, в сердцах она жила.
А если к наслаждению тела
Она, неосторожная, вела,
Десятки лет она не умирала
В тот древний век.
Веления любви закрыла мгла,
Изменчивость и льстивость всем мила.
Кто хочет, чтоб любил я, пусть сначала
Вернет любовь на землю, чтоб восстала
Она в сердцах такой же, как была
В тот древний век.
Песня о мае и добродетели
Весенней майскою порой
Земля трепещет, оживая, —
И легкомысленной толпой,
Подобно ей, любовь меняя,
Стремится юность удалая,
Опять впервые влюблена;
Моя любовь – совсем иная,
Моя любовь – навек одна.