– Ди, он тебя убил, и я не знал, что делать… – начинает оправдываться Эль. На лице тоска, в глазах – усталость. Он сейчас даже выглядит старше. – Обращение было единственным выходом оставить тебя здесь.
– Нет. – Я отрицательно мотаю головой. – Был еще один. Ты мог позволить мне умереть по-настоящему. И это было бы справедливо, правильно и избавило бы от многих проблем.
– Не мог… – тихо говорит он, и я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить. Как он смеет думать о себе и своих чувствах, но плевать на мои желания? – Пожалуйста, – просит в очередной раз мой напарник. – Давай уйдем и поговорим. В ближайшее время тебе действительно лучше не жить среди людей. Дай себе время адаптироваться и привыкнуть к новому состоянию. Поверь, даже если тебе не по душе вампирская жизнь, она значительно лучше, чем смерть.
Странно, что Эль не понимает: как раз времени у меня нет. Раз уж я жива, нужно закончить начатое.
Перепалка действительно утомляет. Во рту появляется металлический привкус крови, и я плыву. Видимо, Эль знает, о чем говорит, и лучше, чем я сама, понимает, что со мной происходит. Поэтому я позволяю увести себя с погоста. Правда, перед тем как уйти, поворачиваюсь и сосредотачиваюсь. Больше всего я боюсь утратить возможность колдовать. Но переживаю зря, все получается. Даже проще, чем обычно. Комья земли возвращаются на место. Пара часов – и никто не поймет, что я выкопалась.
Не знаю, почему стремлюсь это скрыть, но разворошенная могила смотрится как-то совсем неэстетично. Хотя скрывать воскрешение от своих сокурсников я точно не собираюсь. У меня много вопросов, особенно к некоторым из них. И я непременно их задам, как только пойму, как существовать в этом долбаном новом качестве!
От мысли, что придется постигать с нуля многие вещи, становится тоскливо. Я снова, как и много лет назад, наивный новичок, который должен научиться быть лучшей. Другой я просто не умею.
Порошит снег, падает на нос, и я чувствую, что снежинки не тают. Наверное, я все же умерла. Движение, разговоры, попытки сопротивляться – это просто агония. Я смотрю на захоронение, которое должно было стать моим последним пристанищем, и испытываю смешанные чувства. Отсюда начинается моя новая жизнь, а я не уверена, что готова поставить точку в старой.
Шатает, но Эль подхватывает меня под локоть, принимая на себя всю тяжесть тела, готового рухнуть в сугроб.
– Тебе лучше сейчас не пользоваться магией, – советует он. – Дайана, правда. Доверься мне. Я помогу, буду рядом и поддержу. Как всегда.
– Пошел ты! – злюсь я и пытаюсь оттолкнуть его, но сил слишком мало. – Тебя забыла спросить, как мне себя вести. И долго меня будет так плющить?
– Не знаю, – со вздохом отвечает он, понимая, что спорить со мной бесполезно. – Месяц, год, десять лет. У всех по-разному. И точно до того момента, когда ты выпьешь кровь.
– Час от часу не легче, – бормочу я и сглатываю. Никогда бы не подумала, что стану кровопийцей. То, что умру рано и не своей смертью, подозревала, но вот вылезать из могилы обратно я не планировала никогда. По мне – умерла так умерла.
Я злюсь на Эля и понимаю, что не смогу простить ему решение, которое превратило меня в вампира, но, с другой стороны, понимаю: раз судьба распорядилась так, я продолжу борьбу в новой ипостаси.
Беспамятство и смерть хорошо повлияли на информацию, которая скопилась у меня в голове. Она систематизировалась, и теперь я почти на сто процентов уверена, что знаю, кто предал Блэкфлая и, пусть косвенно, приложил руку к моей смерти. Когда окончательно приду в себя, то сразу же нанесу визит этому человеку. А потом найду Блэкфлая.
Только вот не знаю, что буду делать, когда встречу Мрака. Но я непременно пойму это быстрее, чем разберусь, как управлять новым телом, новыми мыслями и новыми потребностями. И точно не собираюсь постигать эту науку год или больше, этот курс придется закончить экстерном. Элю это вряд ли понравится, но его чувства – не то, что способно меня взволновать.
Долгое время в карете мы едем молча. Эль пытается завести разговор, но я останавливаю вампира на полуслове. Надо собраться с мыслями и перестать хотеть его убить.
Мечтаю о ванне с ароматной пеной… И только после этого говорить о серьезных вещах. Пока же просто смотрю в окно на серый пейзаж Северных земель и вспоминаю события последних месяцев. Моя жизнь изменилась безвозвратно. Прошлое кажется далеким и нереалистичным. Шесть лет, проведенные вдали от магистра, стираются из памяти. Воспринимаются как сон.