Я: да… я тоже.
Спустя десять минут я въезжаю на своем пикапе во внутренний двор. Кендра и Блэр выходят из внедорожника Кендры. Задние двери джипа открываются, и дети высыпают из машины наружу. Они бегут к задней части клуба, где у нас есть качели, сарай, полный игрушек, и куча свободного места для их дурачеств, пока их мамы планируют вечеринку.
— Прекрасно выглядишь, Мав. Ты с работы? — спрашивает Кендра, старуха Септика, подходя ко мне, приобнимая и целуя в щеку. У нее ярко выраженные испанские черты лица, каштановые волосы и весьма аппетитные формы. Как раз то, что нравится Септику.
— Да, — я обнимаю ее в ответ.
— Но, видимо, у тебя была бурная ночка, — добавляет она. Она ждет деталей. Подробностей, которые, как ей известно, она от меня не получит.
Блэр — среднего роста блондинка с голубыми глазами. Как обычно, она одета слишком скромно и невзрачно. Пять лет назад она была студенткой колледжа, переживающий период бунтарства и неповиновения. Она и ее подружки зашли в клуб в поисках места, где можно хорошо провести время. В результате те поиски обернулись для нее беременностью. Она залетела от Боди, который заявил на нее права, женился на ней, а через два года у них родился второй ребенок. Но их отношения не были гладкими. Блэр не одобряет наш образ жизни. Как и я, она была воспитана в очень религиозной семье. В отличие от меня, она по-прежнему хочет жить такой жизнью. На протяжении многих лет она давила на Боди, уговаривая его покинуть клуб. Вот только зная Боди так, как знаю его я, он точно покинет не клуб, когда, наконец, придет время выбирать одну или другую сторону.
Мы разговариваем какое-то время, пока на парковку не въезжает красный «Мерседес». Ник. Она за рулем, а бабушка Пеппер, мать Кэпа, сидит на пассажирском сиденье. Тэффи, дочь Кэпа, заезжает на стоянку сразу за ними, управляя своим зеленым «Мини Купером».
Я приветствую всех только что прибывших, а затем убираюсь оттуда к чертовой матери. Я не горю желанием застрять на женском междусобойчике. Плюс ко всему, мне нужно попасть внутрь и убедиться, что все так, как и должно быть.
Войдя в клуб, я вижу братьев у бара, они играют в бильярд, прохлаждаясь за суконным столом, распивая пиво и изображая из себя святых. Ни одной клубной девчонки в поле зрения. Помещение настолько чистое, что я сомневаюсь, признают ли его старухи. Не говоря уже о Кэпе и Эдже, когда они вернуться.
Тарелки с разнообразной выпечкой и сэндвичами выстроены в линию и занимают половину бара. Хватит, чтобы накормить целую армию. В клубе даже пахнет фантастически. Похоже, корицей, и от одной этой мысли мои вкусовые рецепторы пробуждаются к жизни. Я уверен, что за все это ответственна Куколка, и запах призывает меня найти ее.
Таз преграждает мне путь. Его челюсти крепко сведены, изо рта торчит изжеванная зубочистка, его глаза черные и мечут смертоносные кинжалы. К тому же он сжимает и разжимает кулаки, словно собирается выйти на ринг и провести с кем-нибудь несколько раундов.
По моей спине расползается страх. Вот черт, она ускользнула от него.
— Где она? — шиплю я сквозь стиснутые зубы и смотрю в сторону коридора.
— Если бы я не вытащил Ло из постели Боди две долбаные минуты назад, этот козел был бы пойман с поличным.
Черт. Из меня со свистом вырывается облегчение. Он чуть не наградил меня гребаным инфарктом.
— Я поговорю с ним.
Таз коротко кивает мне, но не выглядит довольным.
Гриз хлопает меня по спине.
— Все девочки заперты в комнате. Никто не выйдет и не войдет.
Я пытаюсь понять, что скрыто за его словами.
— Ты запер Куколку? — я делаю один шаг в сторону коридора.
Гриз кашляет и говорит у меня за спиной.
— Куколка?
У меня сводит челюсть.
— Тыковка.
— Оу… что ж… нет. Не видел в этом необходимости. Прошлой ночью она усвоила урок о нарушении правил, не важно, нарушила она их или нет. К тому же, официально она пока не является клубной девчонкой. И пока не прыгает из постели в постель, так что у старух не должно быть с ней никаких проблем… пока.
Моя кровь закипает. Я даже не знаю, какая часть его комментария вызывает у меня желание заехать кулаком в его самодовольную рожу.
Он поднимает руки вверх, когда я впиваюсь в него гневным взглядом.
— Просто констатация факта, брат.
— Ага… что ж… не в первый раз.
Поднявшись на второй этаж, я замираю возле двери Дозера. За ней стоит мертвая тишина. Я поднимаю руку, чтобы постучать, но пасую прежде чем костяшки пальцев ударяют по дереву. Она, наверно, спит. На самом деле, если учесть все случившееся прошлой ночью, и все, что она сделала, чтобы подготовиться к вечеринке, я бы не сомневался, если бы она спала сейчас без задних ног.
По крайней мере, это — то, в чем я себя убеждаю, чтобы не пришлось набираться мужества и встречаться с ней лицом к лицу прямо сейчас. Чтобы не пришлось мириться с тем, что я сделал, и расплачиваться за содеянное, ведь судя по ее реакции этим утром, она именно это и собирается заставить меня сделать.
В своей комнате я переодеваюсь в обычную одежду, а потом спускаюсь вниз.
***
— Вижу, Пончик все еще жив, — поддразнивает Ник, пока мы наблюдаем за детьми, играющими во дворе. Ник — точная копия Барби, высокая, с платиновыми волосами и серо-голубыми глазами. Она стройная и сексуальная для пожилой женщины. Но судя по глубоким морщинам, залегающим вокруг ее глаз и рта, видно, что жизнь оставила на ней свои следы.
— Ты, правда, волновалась? — спрашиваю я.
— Да, учитывая, что в прошлый его визит в клуб он вернулся домой пьянее, чем сын проповедника в воскресный день.
— Это был не я. Это стопроцентно был твой старик.
Она смеется:
— Точно. Боже, благослови этого паршивца.
Затем она окидывает меня взглядом и спрашивает:
— Так что с тобой случилось? Ты столкнулся с грузовиком?
Я фыркаю.
— Скорее с бульдозером.
Она приподнимает бровь и смотрит на меня снизу вверх.
— Это Итан с тобой сделал? Не скажешь, почему?
— Нет.
Она пару секунд меня изучает.
— Я много слышала о новой клубной девчонке. Это имеет какое-то отношение к ней?
Я наблюдаю за детьми, позволяя вопросу повиснуть между нами.
Ник довольно хорошо меня знает и должна понимать, если я не хочу говорить об этом, она ничего из меня не вытянет. Она вздыхает и меняет тему. Но не к лучшему.
— Ты выглядишь уставшим. Наверно, слишком много женщин липнут к тебе и не дают спать по ночам теперь, когда ты управляешь клубом?
— Не больше, чем обычно, — я провожу рукой по своей голове. Мой ход. — Как Кэп?
Она хмыкает в ответ на мою хитрость.
— Также. Мы только что оттуда. Подождем, пока Эджу представится возможность увидеть его, затем врачи начнут действовать. Он либо выкарабкается, либо… отправится в последний путь. Я сделала для него все, что смогла.
Я кладу руку ей на плечо и притягиваю к своему боку.
— Я знаю. Ты все сделала правильно. Он крепкий, Ник. Он выкарабкается.
Она хлопает меня по груди и отстраняется.
— Да? Лучше бы ему и правда, черт подери, поправиться. Тогда я лично подстрелю его задницу за то, что заставил меня пройти через это.
Безумие в том, что… она говорит серьезно. Если Кэп выкарабкается, она ему устроит ад как расплату за то, что обманул ее и чуть не убил. Я видел, как испугана она была в больнице, когда они привезли его туда. Я видел, как ее задело, когда полицейский сказал ей, что он был не одни, а с женщиной. Бекка была не просто клубной девчонкой. Она была с Кэпом. Его девушкой. Думаю, в тот момент Ник хотела развернуться и уйти, оставив Кэпа лежать прикованным к постели. Но она этого не сделала. Не смогла.
Возможно, это из-за Тэффи и Дозера. Или из-за нас. Кэп для нас как отец. По крайней мере, для большинства парней, а также наш брат. Из чего следует, что Ник — королева этой кучки маргиналов. А вместе мы одно целое.
Ник, может быть, и не самая милая женщина в мире, но не передать словам, как я ее уважаю за то, что поддерживает Кэпа и клуб в течение всех этих лет. Я даже еще больше уважаю ее сейчас за то, что она отодвинула свою боль в сторону и сделала все, что в ее силах, чтобы обеспечить Кэпу лучший уход и дать ему возможность жить. То, чего он, вероятно, не заслуживает.