Я сжимаю его руку и округляю глаза.
― Ничего себе. Лучше спрячь эти мышцы, прежде чем их увидят девчонки и накинутся на тебя с поцелуями.
Он моментально опускает руку и морщит нос.
― Фу. Гадость.
Я смотрю на Куколку.
― «Гадость» говорит он.
― Ему четыре года, ― отвечает она, словно это многое объясняет.
К нам подходит Ник и встает рядом со мной.
― Все хорошо?
― Да, похоже, Куколка обо всем позаботилась.
Ее губы кривятся в ухмылке.
― Куколка. Я думала, ее зовут Тыковка?
Куколка отряхивает колени и встает.
― Неважно. Мне дают столько имен, что все не запомнить, ― она подается вперед и протягивает руку Ник. ― Вы, должно быть, Ник, мама Дозера. Приятно с вами познакомиться.
― Оу, а она вежливая. Ты можешь звать меня Ник или Локс. Я отзовусь на любое, ― Ник подмигивает мне. Я задерживаю дыхание и жду, что еще скажет эта придирчивая сучка, но я удивлен, когда Ник подается вперед и пожимает Куколке руку. ― Мне тоже приятно познакомиться.
Погодите-ка? Что она делает?
― Спасибо за еду. Сегодня это последнее, о чем бы я хотела волноваться. К тому же, меня уже тошнит от пиццы.
Куколка кивает.
― О… да. Конечно, ― она так говорит, будто забыла о том, что напекла сегодня для целой армии людей. ― Не за что. Готовка для меня своего рода отдых. У меня было не простое утро, так что я немного увлеклась.
Ник смеется.
― Ну, вряд ли что-нибудь из этого пропадет. И ты можешь увлекаться так в любое время. Эти ребята не станут возражать, ― Ник хлопает меня по животу. ― Они свиньи, если ты еще не заметила.
― О… я заметила.
― Эй, ― встреваю я, но обе женщины меня игнорируют.
Куколка убирает волосы за ухо и смотрит на коробку, валяющуюся на земле. Она поднимает ее.
― Ну, я пойду, уберу это. Было приятно с вами познакомиться.
Мы оба смотрим ей вслед. Я не знаю, на что смотрит Ник, но мой взгляд прикован к заднице Куколки и ее виляющим бедрам. К ее ногам. Черт возьми, у нее самые сексуальные ноги. Пялясь на них, я мечтаю о том, как они снова обернуться вокруг моей талии, мечтаю обо всех тех способах, благодаря которым я увижу насколько она гибкая.
― Так, значит, она для Эджа?
Внутри меня поднимается волна протеста. Я хочу оспорить это. Я бросаю на Ник беглый взгляд, а затем отвожу его в сторону, вновь сосредотачивая свое внимание на Куколке. Я киваю. Что еще, блин, я могу сказать Ник, женщине, известной распространением сплетен в клубе?
― Она ― редкий экземпляр, Мав.
Я знаю это, но мне любопытна точка зрения Ник.
― Что ты имеешь в виду?
― Она готовит для женщин, которые, скорее всего, невзлюбят ее. И добра к чужим детям. Большинство женщин любят только своих детей. Но это потому, что они когда-то держали на руках этих идеальных, очаровательных младенцев.
От ее слов мою грудь сдавливает так, словно вокруг нее обвился питон.
Мне такого шанса не представилось. Я никогда не держал на руках своего ребенка.
― У этой девушки сердце матери, хотя она еще ей не стала. Она напоминает мне мою бабушку, которая была образцом для подражания, и все знали, что мой дедушка везучий сукин сын, потому что таких женщин, как она, чертовски трудно найти.
Пространство между нами заполняет оглушительная тишина. Я вижу истину ее слов у себя перед глазами.
― Я слышала, что именно ты в ответе за эту повязку на ее шее.
Бляха муха! Я обязательно выясню, кто ей настучал, и сломаю этому трепаку гребаную шею после того, как отрежу язык.
― Кто тебе это сказал?
Она поднимает бровь.
― У меня свои источники.
Я угрюмо усмехаюсь. У меня никогда не возникало сомнений, что ей известно почти обо всем, что происходит в клубе. Но не известно о Кэпе, поскольку он держал Бекку в квартире на другом конце города. Ей не разрешалось жить в клубе.
― Знаешь, когда Эдж выйдет, ему будет наплевать, кого трахать. Стар или Джейд. Любая клубная девка подойдет. Было бы безумно жаль превратить эту красивую девушку во что-то уродливое, когда так очевидно, что она особенная.
Она грубо похлопывает меня по лицу, прямо по синяку, который мне поставил ее сын.
― В ней все задатки старухи, Мав. Только дурак это не заметит, ― затем она вбивает последний гвоздь в крышку моего гроба. ― Дозер умный мальчик, но я думала, ты умнее.
Она задумчиво смотрит на своего сына.
― Он принял верное решение, заступившись за нее, впрочем, возможно, он примет еще одно верное решение и заявит на нее права до вечеринки.
Через. Мой. Гребаный. Труп.
Я скриплю зубами, и моя кожа натягивается до предела. Я хмыкаю и скрещиваю руки. Мало того, что она усомнилась в моих умственных способностях, так она еще задевает мои ревностные чувства, которые захлестывают меня всякий раз, когда я вижу Куколку с Дозером. Она права, но будь я проклят, если признаюсь ей в этом.
― Бог свидетель, я не всегда буду рядом, чтобы позаботиться о вас, мальчики, особенно, если с Кэпом что-нибудь произойдет. Моему сердцу было бы спокойнее, если бы рядом с вами была такая старуха, как она.
Глава 20
Борьба ничего не решает… Хрень собачья. Борьба решает всё.
МАВЕРИК
Я толкаю вращающуюся дверь кухни, рассчитывая найти Куколку одну, но вместо этого я обнаруживаю кожаную жилетку и затылок Дозера.
— Септик убьет меня. Я должен был быть в больнице двадцать минут назад, — хрипло говорит Дозер. — Но я надеялся улучить минутку наедине с тобой. Может, даже получить поцелуй, чтобы продержаться до вечера.
Он стоит у столешницы, а по обе стороны от его бедер располагаются женские ноги. Ноги, по которым он в настоящее время проводит руками. Ноги, которые чертовски похожи на те, что я трахал глазами не менее десяти минут назад.
Мой пульс мгновенно подскакивает от стабильного ритма к бешеному тук, тук, тук.
Голова Дозера наклоняется вперед. Из моих легких выбивает весь воздух. Меня охватывает нестерпимое желание оторвать его от нее и расквасить ему физиономию.
Только я собираюсь сделать это, как слышу голос Куколки.
— Ты поговорил с Мавом?
Дозер стонет и поднимает голову.
— Нет. Пока нет. Не представилось возможности.
Каждая клеточка моего тела восстает от возмущения.
— Поговорить со мной о чем?
Дозер резко оборачивается и поднимает руки вверх в защитном жесте.
— Мав, это не…
— Не утруждайся. Я стоял здесь довольно долго, чтобы понять, что это такое.
Он собирался ее поцеловать. В моей голове начинают бесчинствовать вопросы… Она собиралась позволить ему себя поцеловать? Он целовал ее раньше? Они заходили дальше поцелуя? Черт. Я часто проходил мимо его двери и слышал их за ней…
Чем, мать вашу, они занимались?
Куколка медленно сползает со столешницы. Я пытаюсь найти ответы на ее лице, но она не смотрит на меня. На самом деле, ее глаза остаются прикованными к полу. Хотя ее щеки заливает краска.
— Я согласился, что она для Эджа, — начинает Дозер, — но…
Ох, нет. НЕТ! Черт, нет. Он не сделает этого.
— Никаких «но». Именно ты заключил эту гребаную сделку, брат.
Я говорю это, потому что уж точно не скажу ему правду. А правда в том, что я хочу то же самое, черт возьми, что и он, — Куколку. Положив конец тому, что она станет подарком для Эджа.
Что мне точно не нужно сейчас, так это устраивать разборки с Дозером. Тем более, когда мы собираемся нагрянуть на территорию «Гринбеков» без их ведома. И я, безусловно, не собираюсь играть с ним в перетягивание каната в борьбе за Куколку, когда она стоит рядом и уже трясется от страха.
К тому же, я немного побаиваюсь, что, если до этого дойдет и мы заставим ее сделать выбор прямо сейчас, черта с два она выберет меня. Зачем ей это? С самого первого дня я делал ее жизнь невыносимой, тогда как Дозер защищал ее.
Мне нужно время. Время, чтобы выяснить, что, черт подери, мне делать дальше, и время, чтобы доказать Куколке, что я не мудак.