Финал истории горьковат и сладостен, как благоухающий аромат сада.
ЭМБЕР
Пикап останавливается, и я слышу, как Уилл хихикает в предвкушении. Я не вижу её, потому что у меня завязаны глаза. Но я все слышу, даже когда Мав открывает дверь со своей стороны, а затем закрывает её.
Через несколько секунд дверь с моей стороны распахивается, и Мав тянется через меня, чтобы отстегнуть ремень безопасности. Он берет меня за руки.
— Я так и не поняла, зачем мне повязка на глаза, если мы идём на выставку картин.
— Потому что это особый экспонат. Ты не подглядываешь? — шепчет он мне на ухо. Я открываю рот, чтобы ответить, но его зубы прикусывают мочку моего уха. Мой рот моментально закрывается, а по телу прокатывается ударная волна удовольствия.
— Так нечестно.
— Шшш, — отвечает он и целомудренно целует меня в губы.
Вытащив меня из пикапа, он берет меня за одну руку, а Уилл за другую. Они помогают мне пройти десять шагов, после чего отпускают, и Мав становится у меня за спиной. Он развязывает узелок банданы, прикрывающей мои глаза, и снимает её.
— О, Бог мой! Это же… — я оборачиваюсь и замечаю выражение радости на лице Мава. — Ты сделал это. Ты его восстановил?
Он ухватывает меня за бедра и прижимает к себе.
— Не совсем. Я должен был внести пару изменений, чтобы он лучше соответствовал семье, которая будет в нем жить. Немного изменил дизайн, потому что они не местные. Сделал несколько комнат побольше, отдельную гостевую комнату со своим санузлом и кабинет. Я также увеличил площадь кухни, столовой и добавил кладовую.
— Оу, — пытаясь скрыть мгновенно охватившее меня разочарование, я спрашиваю: — Ничего, что она пошла туда?
Уилл направляется к входной двери и открывает её без стука.
— Ничего. Они ещё не переехали. Она была здесь со мной на прошлой неделе, когда я приезжал, чтобы внести кое-какие изменения, так что она знает дорогу.
— Значит, ты уже продал его?
— Моментально. Вышла весьма неплохая сделка. Он тебе нравится?
— Нравится, — отвечаю я, скрывая неприятное чувство, свербящее в груди.
Я поворачиваюсь в кольце его рук и любуюсь великолепным домом. Сейчас весна, клумбы заполняют яркие разнообразные цветы. Это было первым, на что я обратила внимание, потому что они напомнили мне о доме. Но, на самом деле, бросается в глаза сам дом. Двухэтажный и, в основном, покрытый штукатуркой песочного цвета. У некоторых стен более современный вид благодаря небольшим каменным плитам, которые представляют собой смесь коричневых, красных, бежевых и серых оттенков. Красные акценты сочетаются с массивной входной дверью из вишнёвого дерева и с деревянной дверью, ведущей в гараж. Даже окна добавляют дому какой-то колоритности и выгодно выделяют его на общем фоне. Это идеальное сочетание юго-западного стиля, присутствующего здесь повсюду, с многоярусным дизайном, напоминающем о богатых домах в Сан-Диего, которые обычно встречаются на берегу океана.
— Он прекрасен, — шепчу я.
— Пойдём, посмотрим, что там внутри.
Он берет меня за руку и устраивает экскурсию. Сначала он ведёт меня наверх, показывает спальни и ванные комнаты. Мы проходим мимо Уилл, играющей в комнате, обустроенной для маленькой девочки и выкрашенной в лиловый цвет с диванчиками на подоконниках, заваленными подушками и мягкими игрушками. Мав продолжает тянуть меня вперёд, не давая мне всё как следует осмотреть. Он показывает мне довольно просторную хозяйскую спальню. Настолько большую, что вместилось бы две кровати королевского размера, и даже больше. Затем он ведёт меня в комнату, прилегающую к хозяйской спальне. Я рассчитываю увидеть ванную, но когда он приводит меня в детскую, ноги перестают меня слушаться.
Потому что первое, что я вижу, это белые и голубые кубики с алфавитом, а также дерево с дверью в стволе и ветви в виде полок с детскими книжками. Лунный свет над белой кроваткой со знакомым голубым постельным бельем, комод, кресло-качалка, пеленальный столик и переносная детская люлька — все, что я выбрала в каталогах для нашего малыша. Вещи, которые, как сказал Мав, он купит и отправит в наш дом ближе к родам.
— Мав?
Он обнимает меня. Его руки опускаются на мой живот, который не такой уж большой для срока в шесть с половиной месяцев, но он растёт с каждым днём.
— Тебе он по-прежнему нравится? — спрашивает он. Я пару раз то открываю, то закрываю рот. — Потому что он твой, мой и Уилл.
Я теряю дар речи от потрясения, глаза жжёт от подступивших слез, пока я пробегаюсь взглядом по каждому предмету. Парусники и мягкие игрушки, забитые всякой всячиной полки шкафа и рамки для фотографий в ожидании, когда их заполнят.