Он смотрел на меня своими чудесными глазами, за которые я готов был душу продать, и страдальчески улыбался.
— Тебе плохо со мной в постели? — спросил он наконец, — тебе со мной плохо?
— Мне хорошо, лучшего и пожелать невозможно. Ты же знаешь.
— Тогда отчего ты стал избегать меня?
— Я? — я искренне удивился, — я же все время с тобой, Крис.
— Да, но ты уходишь и сидишь один, я же знаю, что ты не хочешь, чтобы я подходил к тебе, почему?
— Ты ошибаешься, это не имеет отношения к тому, о чем ты спрашиваешь, — возразил я.
— А к чему имеет? — он настаивал на этом разговоре и я не мог отвертеться, как бы мне ни хотелось.
— Я не хочу говорить с тобой об этом, если ты не пообещаешь мне, что примешь все, что я скажу, и не сочтешь это брехней, Крис.
— Я постараюсь, — пообещал он.
— Мне очень важно, чтобы ты, наконец, понял, что я не твой мальчик и понял, что я хочу тебе этим сказать.
Он слушал меня очень внимательно с нечеловеческим напряжением из-за диссонанса, возникшего между нами не так давно, но установившегося прочно.
— Я не хочу, чтобы ты играл с тем, с чем играть не следует. Я имею ввиду пылающую комнату. Я обещал тебе сделать татуировку, я ее сделаю. Но ты не должен думать, что с этим можно играть. Послушай меня очень внимательно и пойми раз и навсегда, я пришел к тебе не потому, что мне нужны были деньги и не потому что ты знаменит и являешься кумиром тысяч и тысяч, и не потому что я хотел избавиться от Генри, и не потому что ты секс-символ. Я пришел к тебе, потому что меня терзает ощущение надвигающегося чудовищного несчастья, я знаю, я чувствую, что тебе угрожает опасность, я сам ничего не могу понять и не знаю, кто и что тебе угрожает, я могу только догадываться. Я люблю тебя не меньше, чем ты меня, но я не могу этим безмятежно наслаждаться.
Крис молча смотрел на меня, и у меня появилось тягостное подозрение, что он вдруг обнаружил, что я сумасшедший и более не будет относиться ко мне серьезно. Но все получилось иначе.
— Я тебе верю, я сам вижу, что все против меня, — он отпил вина и продолжал, — я не могу жить, как раньше и не могу работать, я срываюсь на всех, мне не нравится то, что я делаю, то, что делают ребята, то есть не совсем так, сейчас наоборот все идет слишком хорошо, и это твоя заслуга, ты нам нужен, ты умеешь подбирать слова, Тэн, но все равно что-то пошло не так, после нового года. Я не могу быть таким как раньше, вроде как все по-старому, но все другое. И что это за пылающая комната, черт ее подери, из-за нее все рушится, вся моя жизнь.
— Не из-за нее, а из-за того, что мы о ней ничего не знаем, — пояснил я, поняв, что обрел в лице моего друга союзника.
— Один черт, если невозможно о ней узнать, то, как быть, — возразил Крис.
— Мы узнаем, в чем дело, — с уверенностью ответил я, — иначе и быть не может.
— А что ты знаешь о ней? — спросил он.
— Я знаю, что Chambre Ardente — назывался особый отдел, расследовавший дела, в которых фигурировали необъяснимые факты, мотивы, обстоятельства. Это была своего рода тайная канцелярия, она, как и инквизиция, немного превышала свои полномочия. Использовала допросы с пристрастием, доносы, и прочие недостойные методы борьбы.
— Ничего не понимаю, — в отчаянии воскликнул Крис и откинулся на спинку стула, — я думал это и вправду комната такая, а это черт знает что.
— Это комната, — подтвердил я, — комната с пылающими стенами, воистину, пылающая комната. Она действует, но мы не знаем, как.
— А мы-то тут при чем?
— Обычно те, кто с ней связан, я уж не знаю каким образом, должен в нее войти, ты меня понимаешь?
— Это еще зачем?
— Не знаю, если бы я это знал, то не мучался бы так же, как и ты.
Мы оба молчали, прислушиваясь к голосам, доносившимся из открытого зала.
— Давай погасим свечи, — предложил я.
Крис кивнул. Наступила кромешная тьма, поскольку окон в комнате не было, только из-под двери слабо пробивался свет.
Я встал и подошел к нему, он тоже поднялся мне навстречу, и мы обнялись в полной темноте и стояли, обнявшись.
— Даже, если ты захочешь что-нибудь изменить, ты не сможешь, — сказал я на ухо Харди.
— Я не захочу, — ответил он со спокойствием камикадзе.
Крис уговорил меня, нет, точнее сказать, это я настоял на том, что ему необходимо прервать работу хотя бы на три-четыре дня. И он согласился. Я всегда знал о его мании приобрести некоторую собственность в этом городе, не считая его дома за городом и роскошной квартиры в районе H***, но его признание в том что у него еще есть скромное жилище на тихом средиземноморском островке, меня крайне удивило. Я пытался узнать, что это за место и что там делать, но он только весело улыбался и повторял периодически: «Джим меня понимает, Джим знает толк в таких делах». Несмотря на всю свою симпатию к Джимми, добиваться от него подробностей было с моей стороны как-то неловко.