Но неослабевающий меткий огонь так и не дал подняться немецкой пехоте. Уже одна бронемашина и танк дымили — работа «катюш» и «сорокопятки».
Экипажи подбитых машин выбирались через люки, и бежали в тыл. Уйти удалось не всем.
Вперед выдвинулись немецкие пулеметчики, пытаясь подавить русских плотностью огня, но не получилось. Вот один немец поник у пулемета, крася грязный снег ярко красным. Вот второй отполз обратно за танк, баюкая простреленную руку. Остальные панцергренадеры вжимались в снег, под жужжание русских пуль вокруг них.
Занялась огнем еще одна немецкая машина. Старшина Нечипуренко и гвардии рядовой Тюрин били по врагу, хотя их артиллерийский окоп то и дело скрывался в облаке близких разрывов. Но каждый раз успевали они залечь, пригнуться.
Немецкая атака еще не захлебнулась. Несмотря ни на что, многие танкисты сохранили хладнокровие и продолжали стрелять, пытаясь подавить огневые точки русских. Пока остальная немецкая техника удерживала дистанцию, вперед выдвинулись немецкие танки последней модификации с усиленной броней. Повернувшись фронтальной проекцией к русским, ползущие вперёд танки оставались неуязвимы для противотанковых ружей и сорокапятки. Панцергренадеры залегли, но не бежали.
Именно в этот момент, неожиданно, с тыла, на позиции усиленного взвода Широнина и выскочила немецкая самоходка. Немцы редко били в лоб, разве что в таких исключительных случаях, как этот переезд. Но и тогда, пользуясь преимуществом в подвижности, моторизированные части, как волки вокруг добычи, кружили вокруг обороны советских войск, ища уязвимое место. Второй отряд немцев обошел позицию усиленного взвода по степи. Благополучно избежав удара «катюш», немцы все же потеряли нескольких пехотинцев на минном поле. Бросив пехоту, танки пошли вперед сами. Один застыл, задергался, будто с разбегу налетевший на копье медведь. Взревел в последний раз мотором и обмяк, затих — это выцелила его пушка из села, и вогнала снаряд в борт. Билютин отчаянно прятал две свои 76-ти миллиметровые пушки и 45-ку, оборудовав им несколько огневых позиций в подвале школы и церкви. Но очень уж хорошо подставился бортом вражеский танк. Не удержались танкисты. «Выглянул» из-за угла дома Т-34, сделал единственный и точный выстрел. И исчез незамеченным.
Немцы повернули прочь от села, ушли в низину, прямо на позиции русских. Русские не стреляли. Тогда, пользуясь этим, одна из самоходок выскочила вперед. И спасла этим остальных. Это были ложные позиции, оборудованные на льду пруда. Бронемашина канула под лед, но остальная техника немцев успела сориентироваться и избежать её судьбы.
Потери, угроза флангу, и то, что техника слишком рассредоточилась, не остановили упорного врага. И вот, в разгар боя, из тыла усиленного взвода, неожиданно появилась прорвавшаяся немецкая самоходка. Вражеская боевая машина действовала нагло, но профессионально. Ловко выскочив с неожиданной стороны, не сбавляя темпа, она подмяла гусеницами «сорокопятку». Единственное оружие, что еще удерживало немецкие танки на расстоянии.
Самоходка завертелась на обломках пушки, зло грызя пулеметными очередями позиции усиленного взвода, заставляя стрелков упасть на дно окопов и затаится.
Андрей Аркадьевич Скворцов сухо матюкнулся, отложил винтовку и бережно прижав связку противотанковых гранат к груди, рванулся из окопа, навстречу смерти.
Война зачастую ставит тебя перед трудным выбором. Чтобы ты не выбрал, последствиями станет страдания и смерть. Но иногда ты можешь выбрать, кто их будет испытывать. Ты, твои товарищи или враг.
Андрей Аркадьевич сделал свой выбор легко. Он был ближе всех к вражеской самоходке. Всего в каких-то двух десятках шагов. Противотанковая граната весила 1200 грамм, и закинуть ее на такое расстояние было бы можно. При некоторой удаче. Но силы взрыва могло оказаться не достаточно. А связку из таких гранат — невозможно бросить так далеко. Да и невозможно бросить тяжёлую гранату, не раскрыв себя, не оторвавшись грудью от хранящей от пуль земли, в широком замахе.
Андрей Аркадьевич Скворцов, не молодой уже человек, кряхтя и постанывая пополз по ходам сообщения к немецкой машине. А потом, вцепившись ногтями в холодную землю рванулся через оставшееся открытое пространство.
Враг был силен. И хоть и бежал Андрей Аркадьевич пригнувшись как можно ниже, и было все вокруг окутано рваными дымными лоскутами, а немцы увидели его. И начали стрелять. Слишком быстро. Слишком метко.
Ослабел Андрей Аркадьевич, не добежал всего пары шагов. Упал, истекая красной своей кровью на грязный снег. Попытался подтолкнуть, протащить ещё пару метров свое измученное долгими холодными ночами, длинными переходами и ночёвками на снегу тело. Но стальная его воля не смогла в этот раз заставить тело работать вопреки всему.
Немецкая мотопехота танковых дивизий в 1943 не давала поблажек нашим солдатам. Как не был стремителен рывок Андрея Аркадьевича, как не берегся он от немецких пуль, а уберечься не смог. И сейчас, лёжа в стремительно намокающей от крови телогрейки, он ломал ногти, пытаясь подползти ближе к немецкой самоходке. И не мог.
Но его заметил водитель немецкой самоходки. Немец, со сноровкой, что приобретается многолетним опытом, развернул машину и послал её вперёд. Так, чтобы проехать одним траком прямо по русскому.
Андрей Аркадьевич Скворцов выдернул чеку, и бережно положил связку гранат под гусеницу едущей на него самоходки.
Меняя свою жизнь, на жизнь молодых.
Пользуясь паузой в огне взвода, немцы поднялись в атаку. Не боясь больше «сорокопятки», поползли вперёд бронемашины и самоходки, обрушив на окопы взвода поток подавляющего огня. Потянулись за ними панцергренадеры.
И тогда свой ход сделал Билютин. Он смог наладить связь с дивизионной артиллерией и даже пристрелять местность перед своим передним краем. За километры от переезда раздались выстрелы дивизионных гаубиц, и тяжёлые снаряды стали рваться среди наступающих немцев.
Самый смелый танк добавил скорости, торопясь подмять под себя пулеметы русских. У экипажа были основания для смелости, они шли в бой на немецкой «тройке» с усиленной броней, мало уязвимой для огня противотанковых ружей. Но только танк въехал на позицию взвода Широнина, как его обнял пламенем взрыв от метко брошенной под брюхо связки противотанковых гранат. Немецкая машина замерла, затихла. И наоборот, русские окопы у железнодорожной насыпи тут же ожили, наполнились злым стрекотанием выстрелов.
В бой вступили и гвардейцы основных сил полка в селе. Стреляли из хат, из окопов. Скупо тратя патроны. Через борта и смотровые щели нащупывали экипажи немецкой техники противотанковые ружья. Находили не прикрытых броней мотострелков пули 7,62 миллиметра. Но танки и пушки Билютин все ещё прятал.
Хлебнув огня и боли, оставляя трупы и вынося десятки раненых, теряя людей от меткого перекрестного огня с железнодорожной насыпи и со стороны села, силы 6-й танковой потеряли наступательный порыв.
Атака очевидно захлебнулась. «Йохен» отозвал своих волков. Но не далеко.
В этот раз русские отбились. Но чутьем, которое даёт профессионализм и опыт «Йохен» чувствовал — русские выложили все свои козыри. И всего, чего добились — выиграли немного времени.
Йохен организовал вторую атаку. Влил в наступающие части подошедшие подкрепления, и отправил в бой.
Боевые донесения 78-го полка не разграничивают четко первую и вторую атаку. Командиры 78-го не успели передохнуть, понять что им удалось отбить первый натиск, а немцы уже немедленно ударили во второй раз.
Логику немцев легко понять. Прочитать среди донесений, в мемуарах тех кто остался жив.