Фильмы и рассказы о подобных подвигах, фокусируясь на подвиге конкретных людей, оставляют за кадром перспективу, выхватывая яркий эпизод из огромного и мрачного подвига целой страны. Но если начинать разбираться, то кажется что эти эпизоды преувеличены. И многие неприятные вопросы и непонимания растут именно из этого, чисто художественного приема. А где же наши танки, а почему тридцать человек оказались против дивизии — и так далее.
Нет, сражались именно целые соединения, всеми доступными силами и средствами. Но пехотинцу, на засыпанном снарядами и бомбами поле, виден только его крохотный участок, где он остается один на один с ползущим на него танком, и идущей прямо на него же цепью немецкой пехоты. Именно это чувство одиночества перед лицом неминуемой смерти и пытались передать в фильмах о войне, которые снимали участники и очевидцы тех страшных дней. И это вызывает недоумение и горечь у нас сейчас — мы однозначно расцениваем такую ситуацию, как низкий профессионализм командования, оставившего человека в заведомо проигрышной ситуации. Да и сами ветераны в воспоминаниях часто делятся чувством бессилия и опустошенности, неверия в командование, и даже уверенностью, что их бросили. Не владея оперативной обстановкой, боец в стрелковой ячейке отчаянно сражается за себя и за соседей, а не за возможность занять удобный оборонительный рубеж для свежей дивизии, еще едущей в вагонах. И не выигрывает пару дней в тяжелых боях, для организации контрудара танковыми бригадами, которые еще только идут к линии фронта. Он сражается против превосходящих сил и видит как гибнут вокруг его боевые товарищи. И ждет приказ на отход. Обычный человек не понимает, почему именно на их полк вдруг двинулись десятки танков и обрушили огонь сотен орудий. «Где все наши⁈» — довольно логичная в такой ситуации мысль. Что хуже, задача его соединения, зачастую, не остановить врага, а выиграть время. Уже совсем другие люди пойдут вперед и погонят немца прочь. Вторая Мировая диктовала свои правила. Фронты редко устанавливались прочно, как в Первую Мировую, обстановка постоянно менялась. На практике залогом победы была возможность самому выбирать время и цели ударов — это и называлось «владение инициативой». А уже после нанесения противником успешного удара, в оборонительных боях нужно было просто выиграть время до того, как свежие части и соединения будут переброшены в нужные места, и развернутся в боевые порядки для контрудара.
Поэтому, правильно бы было говорить так — 2 марта 1943-го года, соединениями и частями Воронежского фронта, после упорного боя с превосходящими силами противника, было остановлено продвижение 6-й танковой дивизии к Харькову.
На один день.
Очень суконный язык, сильно похожий на донесения советского Информбюро.
И тем не менее, это главный и основной результат боя под селом Тарановка 2 марта 1943-го. Сейчас, у нас, людей которые живут в сильно другом мире и обществе, несколько деформировано понимание войны. Мы привыкли к количественным показателям, как в спорте или в экономике. Сколько раз и кто именно забил гол, и тому подобное.
Это вопрос который и мне трудно оставить без ответа — я ведь и сам такой. Я повторюсь — исходя из документов, которые друг другу почти не противоречат, можно с уверенностью сказать что немцы потеряли не менее 20 единиц бронетехники. Уже с меньшей уверенностью, но тоже с высокой вероятностью, можно сказать что 6-я танковая дивизия за весь день 2 марта 1943-го года, потеряла под Тарановкой около полутора сотен человек убитыми. По статистике, на одного убитого во Вторую Мировую приходилось как минимум 2 раненых, так что технически потери 6-й танковой были намного выше, но мы не будем множить сущности. Пока остановимся на этих двух цифрах.
Много это, или мало?
Ницше был хороший философ, и в свое время талантливо упаковал в лаконичную фразу мудрость, которую проповедовал в своих баснях еще древний грек Эзоп в VI веке до нашей эры. «Все познается в сравнении». Главное тут не начать сравнивать ласковое с желтым.
Итак, бой взвода Широнина, это не частный эпизод боестолкновения отдельного взвода с наступающими немцами. Под Тарановкой шел общевойсковой бой, часть еще большего оборонительного сражения на спешно созданном оборонительном рубеже.
Примером такого боя может послужить оборонительные бои под Мценском. Подробнее может рассказать Станислав Сопов, человек который уже несколько лет узко занимается этой конкретной темой, его лекции есть на Ютубе.
Бои под Мценском происходили в октябре 1941-го года. Тогда 2-й танковой армии Гудериана противостоял 1 гвардейский стрелковый корпус.
Более широкому кругу людей эти бои известны по эпизодам успешных танковых засад бригады Катукова.
Ситуация под Мценском довольно похожа на ситуацию под Харьковым. Немецкая танковая армия, прорвавшись через Брянский фронт, выскочила на оперативный простор, с общей задачей обойти Москву с юга, по пути захватив важный узел дорог, город Тулу, и сформировать окружение столицы Советского Союза. И так же как под Харьковым, перед 2 танковой армией немцев, была практически пустота.
В состав 2-й танковой входила 4-я танковая дивизия. Это именно она, наиболее вооруженная и подготовленная, как основная ударная сила несется по дорогам вперед, сметая по пути очаги сопротивления советских войск. Пал Орел. Но все же, отчаянное сопротивление разрозненных и часто случайных частей, вставших на пути 4-й танковой дивизии, дало время советскому командованию для переброски на направление немецкого главного удара 1 гвардейского стрелкового корпуса. Первыми под Мценск прибыли танковые бригады.
И вот, 6 октября, произошел бой у деревни Отрада. Этот бой был лишь первый в череде оборонительных боев, и именно эти оборонительные бои и заставили командование вермахта внезапно внимательнее присмотреться к Гудериану. А тот, в свою очередь, отчаянно заверещал о русских «непробиваемых» танках. Войска Гудериана сталкивались с КВ-1 и Т-34 начиная с первых недель войны, и к октябрю уже выработали тактику противодействия им, так что оправдывать свои неудачи подавляющим техническим превосходством русских унтерменшей, со стороны Гудериана, был не самый ловкий ход. В Берлине такое не любили. Но вернемся на поле боя.
У деревни Отрада немцы потерпели локальное поражение, они не только не смогли прорваться вдоль необходимой им логистической линии в виде железной дороги, но даже напротив, боевой группе Эбербаха пришлось отойти. Потери немцев составили 10 танков, и около 150 человек убитыми и пропавшими без вести. Потери русских — 6 танков, мотострелков сильно меньше. В танковой бригаде вообще был всего батальон мотострелков, сравнивать её силы с боевой группой танковой дивизии, как сравнить СТО с автозаводом. То, что они удержались, как по мне, просто невероятный успех. И тем не менее, вывод советской стороны по результатам боя, отдает мрачным разочарованием: «Отряды танков действовали разрозненно… Действия отрядов своевременно не были поддержаны…».
Подробнее можно посмотреть в видео лекции «Станислав Сопов о неизвестном сражении за Мценск: Катуков против Гудериана».
Отчеты 4-й танковой дивизии вермахта, по результатам боя, больше напоминали впечатляющую и весьма одухотворенную поэму о безграничной храбрости истинных арийцев перед восточными ордами. Это, кстати, очень показательно — вот в донесениях 1944 редко можно встретить красочные описания. Только угрюмые канцеляриты «упорное сопротивление русских», «тяжелые бои», «отчаянные атаки». И мрачные дополнения «в артиллерийском полку осталось только два орудия», «в передовых подразделениях некомплект личного состава 70%». Когда бои действительно тяжелые и даже победы даются дорогой ценой, трудно найти силы на развернутое описание событий. А выводы в немецких донесениях делать было не принято. Зато выводы сделали на самом верху, в Берлине — именно на поле боя под деревней Отрадное выехала комиссия во главе с Порше. Настолько серьезно они отнеслись к донесениям Гудериана, помноженным на потери 4-й танковой.