Отдельно упомяну связь, великую беду РККА. У нас ведь очень плохо было с рациями и совершенно не было специалистов. Командир 9-го мехкорпуса в мае 1941 г. генерал-майор К. К. Рокоссовский пишет:
'Большая необеспеченность частей инженерно-техническим составом (положено по штату инженеров 165 имеется 5, обеспеченность 3%, В/техников положено по штату 489 имеется 110 обеспеченность 22,5%).
Полки дивизий комсоставом связистами-радистами не укомплектованы полностью, нет совершенно командиров взводов и радиотехников.
Младшим комсоставом части связи укомплектованы на 30%, остальные должности МКС выполняют ефрейтора. Рядовым составом части укомплектованы на 100%'.
Радиостанции первой половины прошлого века совсем не похожи на современные дружелюбные гаджеты. Чтобы заставить их работать нужны были священнодействия не меньшие, чем в гротескном темнофентезийном будущем вселенной Вархаммер 40 000. Но даже современные, ориентированные на несведущего совершенно человека, гаджеты, и те требуют специалиста в обслуживании стоит только немного мультиплицировать их количество. В любой нормальной фирме, где 20+ человек работает за компьютерами, обязательно есть системотехник или еще какой «админ». Для того, чтобы заставить громоздкую, хрупкую, постоянно теряющую частоту и сбоящую конструкцию, которая называлась в 1940-х рацией и являлась неким весьма сложным агрегатом с неочевидным, контринтуитивным управлением, фактически полуэкспериментальным агрегатом, нужны были не просто радисты, а самые настоящие инженеры-радиотехники, способные буквально на коленке пересобрать этого монстра. Не случайно в военно-полевых играх времен СССР были в том числе и задачи на «пайку контура».
Не будем погружаться в подробности, в которых легко погрязнуть, пока примем очевидное — в 1943-м немцы создали неотразимое оружие небывалой силы и были готовы нанести смертельный удар по ослабленной, измученной Красной Армии. И еще ни разу до этого Красная Армия не смогла выдержать удар танковых армий. Боевые группы вермахта «стачивались», осыпаясь трупами солдат и истекая дымом горящих танков, но прорывались через русские войска. Еще ни разу за время войны русским не удалось удержать фронт, если немцы действительно решали его прорвать.
А если русским и удавалось сбить темп наступления, то только на время. И вермахт несомненно побеждал, и победил бы окончательно, если бы, конечно, русским не помогали распутица, мороз, Гитлер — и что там еще упоминают немецкие генералы в своих мемуарах.
Так что все основания для непробиваемой самоуверенности у немецкого командования были — объективно все успешные операции РККА, от Москвы до Сталинграда, не были убедительными, сокрушительными победами, как может показаться нам сейчас. Советские войска проходили буквально по тонкой границе, разделяющей победу и поражение. И успехи эти всегда происходили в сложных, стесненных условиях, позволяющих Красной Армии нивелировать преимущества вермахта.
Достаточно было просто навязать Красной Армии «правильный» бой, и сделать все по проверенной, до автоматизма отработанной схеме — прорвать фронт, протолкнуть в прорыв свои огромные моторизированные части, создать котел и… И собственно все, максимум на что хватит сил РККА после очередного грандиозного котла, так это пытаться удержаться на фронте вдоль больших рек и огрызаться локальными контрнаступлениями.
Так что же противопоставил СССР совершенному механизму войны? Где увидел слабое место немецкой военной доктрины маршал Жуков? Что же это за волшебный щит, о который сломались «чудесные мечи» Германии?
Это был он.
И он.
И они.
И еще сотни и сотни тысяч других таких же. Колхозников взявших винтовки, учителей ставших офицерами, трактористов севших в танки, бухгалтеров, музыкантов, рабочих — все те, кого можно объединить под одним простым понятием.
Советский солдат.
Тарановка была далеко не единственной. Были и другие примеры выдающейся и эффективной обороны советской пехоты против танковой дивизии. И примеры успешной обороны стрелковых дивизий против моторизованных частей вермахта появлялись все чаще и чаще.
Если говорить о том, что именно повлияло на Жукова, на его уверенность, что теперь стрелковые дивизии выдержат удар немецких танков, то наверно это Малая Земля. Став жертвой своеобразного дубового пиара в советское время, потому что там был начальником политотдела армии наш дорогой Леонид Ильич Брежнев, этот эпизод войны, как водится, подвергся резкой критике в 1990-е.
Малая Земля — плацдарм на берегу Черного Моря, южнее Новороссийска, созданный советскими войсками в начале февраля 1943-го года.
Честно говоря, эту высадку и в самом деле нельзя назвать удачной. Если точнее, то высадка основных сил провалилась. Десант понес тяжелые потери. Зато удалась отвлекающая высадка — 275 бойцов под командованием Цезаря. Если точнее, Цезаря Львовича Куникова.
Эта группа бойцов смогла закрепиться и захватить немецкую береговую батарею. Не морскую, разумеется, а из полевых орудий, прикрывающих берег. Было принято решение развивать успех на этом, первоначально вспомогательном, направлении. Со временем удалось занять около 30 квадратных километров, но это была узкая полоса земли. Плацдарм полностью простреливался, и мог снабжаться только по морю, ночью, еще и с боем. Высадить танки и заметное число артиллерии не удалось. Разумеется и людей на плацдарме было довольно мало.
Плацдарм теоретически создавал угрозу флангу немецкой группировки — но Жуков, прибывший на место в составе представительной комиссии, сразу сказал командующему фронтом — для развития с него наступательной операции плацдарм не подходит. Но может использоваться как своеобразная сковывающая угроза — немцы обложили «Малую землю» как медведя в берлоге и держали там значительные силы и средства.