"Какие они худые и грустные! - подумал он. - Я бы ни за что не хотел оказаться в плену вдали от родины, среди враждебного народа, где ни одна женщина не улыбнется тебе и ни одна собака не помашет хвостом. Бедняги! Хотя и необходимо ненавидеть немцев, все же, мне кажется, нельзя забывать, что все мы люди. Это слабость, - сдерживал он себя, - которой ни один редактор не допустит ни на секунду. Я должен бороться с ней, если хочу исполнить свой долг и убедить наш народ морить их голодом. Но у них уже такой голодный вид, такие впалые щеки! Я должен быть твердым. Быть может, дома у них есть жены и дети, которые сейчас думают о них. Но в конце концов они же гунны. Как это сказал наш великий писатель? "Червь - существо не более достойное сожаления, чем тигр или крыса". Как это верно! И все же... Блинк! - Собака, сидевшая перед ним, глядела на него с пристальностью, изобличавшей желание поесть. Да, - продолжал мистер Левендер, - жалость - свойство слабых. Этот порок был некогда - широко распространен в нашей стране; война произвела в нас по крайней мере одну благодетельную перемену - мы все более приближаемся к мужественной, ничего не прощающей натуре тигра и крысы! Да здравствует жестокость! Вот единственный полезный урок, который нам преподали германцы, мы ведь совсем позабыли искусство быть жестокими. О, какой опасности мы подвергались! Слава богу, сегодня в наших рядах снова стоят знатоки этого дела. - Глубокая морщина появилась у него между бровями. - Да, истинные знатоки! Как я преклоняюсь перед славными газетчиками и великой толпою очевидцев, которые превозмогли жалость, этот пагубный порок. "Гунны должны быть стерты с лица земли, вырваны с корнем, уничтожены в зародыше - в этом главнейший долг великого человеколюбивого народа Британии. Записывайтесь, леди и джентльмены, записывайтесь!" Великие мысли - великие слова! И все же...
Лоб мистера Левендера покрылся испариной; немцы продолжали просеивать щебенку, а Блинк, не отрываясь, глядела на него своими немигающими блестящими глазами.
"Как ужасно быть человеком, - подумал он. - Если бы я был только общественным деятелем и мог бы отринуть все человеческое, индивидуальное, как легко бы мне стало! Когда же ты не только общественный деятель, но к тому же и человек, положение твое затруднительно. У человека есть чувства, и это мешает, мешает! Не должно быть никакой связи между исполнением гражданского долга и человеческими чувствами! Надо, чтобы ты мог, не дрогнув, уморить голодом своего врага, чтобы ты, не моргнув, мог смотреть, как он тонет. Короче говоря, надо стать настоящим гунном. Мы все должны стать гуннами. Блинк, дорогая, мы все должны быть гуннами! Я должен закалять волю!" - И мистер Левендер отер испарину со лба; хотя его и посетила великая идея, ему все же не хватало зверского героизма осуществить ее. "Мой долг, подумал он, - приказать этим голодным, несчастным людям следовать за мной, чтобы они видели, как я завтракаю. Это мой долг. Боже, придай мне силы! Ибо пока я не принесу в жертву свое мягкосердечие, я недостоин называться общественным деятелем, недостоин печатать свои мысли в газетах. En avant, de Bracy!" {Вперед, де Браси! (франц.).}. Приняв это решение, он поднялся, Блинк тоже встала. Перейдя через дорогу, он стиснул кулаки и визгливым от волнения голосом спросил:
- Голодны ли вы, друзья мои?
Немцы перестали просеивать щебенку и взглянули на него. Один из них кивнул.
- Хотите ли вы пить?
На этот раз все трое закивали головами.
- Следуйте за мной, - сказал мистер Левендер.
И он зашагал по дороге назад, сопровождаемый Блинк и тремя немцами. Дойдя до буков, тени которых показывали, что было уже далеко за полдень, мистер Левендер увидел, что Джо давно уже разложил завтрак на ровной полянке и доканчивает свою долю.
"Что у нас на завтрак? - подумал мистер Левендер, испытывая некий ужас. - У меня такое чувство, словно я собираюсь есть человечину". И он оглянулся на троих немцев, неуклюже топтавшихся позади него.
- Прошу вас, садитесь, - сказал он.
Немцы сели.
- Джо, - обратился мистер Левендер к удивленному шоферу, - подайте мой завтрак. Побольше, побольше, и еще стаканчик пива. - И, став бледнее своего пыльника, он решительно сел на буковый пень; Блинк расположилась рядом с ним. Пока Джо накладывал паштет на тарелку и наливал стакан пенящегося пива, мистер Левендер смотрел в упор на немцев и испытывал муки осужденного на казнь.
"Я не сдамся, - говорил он себе, - если бог поможет мне, я, конечно, не сдамся. Ничто не помешает мне выполнить мой долг".
И глазами, вытаращенными, как у загнанного кролика, он смотрел на приближающегося Джо с тарелкой и стаканом в руках. Те трое тоже следили за действиями шофера, и, как показалось мистеру Левендеру, на их глазах проступили слезы.
"Смелей!" - приказал он себе, поддевая вилкой кусочек посочнее и отправляя его в рот. Не менее минуты он катал его языком, ибо не мог проглотить, а немцы, не отрываясь, смотрели на него, и в глазах их появилось мрачное удивление.
"Если бы это я был пленным в Германии, - лихорадочно думал, он. - Ну, ну же! Ведь это только первый кусок!" - И, сделав нечеловеческое усилие, он проглотил его.
- Смотрите на меня! - выкрикнул он, обращаясь к немцам. - Смотрите на меня! Меня... меня... меня сейчас вытошнит! - И, отставив тарелку в сторону, он, шатаясь, пошел прочь. - Джо, - бормотал он, - кормите этих бедняков, кормите! Пусть они пьют, пусть едят! - И, выйдя из буков, он изверг все, что только что проглотил, к великой радости Блинк. Затем, отогнав рукой подоспевшего Джо, терзаемый совестью, мистер Левендер ринулся к зарослям орешника и там бросился наземь. Он хотел провалиться сквозь землю.
"Нет, - думал он, - нет, я не создан для общественной деятельности. Я не выдержал первого же испытания. Видел ли мир что-нибудь более отвратительное? Я предал свою страну и бросил тень на общественную деятельность. Эти немцы теперь до отвала наелись паштета и наглотались пива. Я ничтожный трус, недостойный зашнуровывать ботинки великим вождям Англии! Само солнце - свидетель моего позора".
Он не знал, сколько пролежал там, прижавшись лицом к земле, но вдруг послышался голос Джо:
- Вот вы где, сэр!
- Джо, - еле слышно ответил мистер Левендер, - мое тело здесь, но дух отлетел от него.
- Ну да! - сказал Джо. - Расстроились малость. Вот глотните-ка, сэр! И он протянул хозяину колпачок от фляжки, наполненный коньяком.
Мистер Левендер выпил.
- Они ушли? - тяжело дыша, выговорил он.
- Ушли, сэр, - ответил Джо, - не сыты, не голодны. Откуда вы их выкопали?
- Из карьера, - сказал мистер Левендер. - Никогда не прощу себе, что изменил королю и отечеству. Я накормил трех немцев. Оставьте меня, я недостоин быть в обществе своих соотечественников.
- Что вы такое говорите, сэр! - удивился Джо. - Какие немцы?
Взглянув в лицо шоферу, мистер Левендер увидел на нем все признаки безграничного изумления.
- Отчего вы на меня так смотрите? - спросил он.
- Немцы? - повторил Джо. - Какие немцы? Эти, три болвана с дороги такие же англичане, как мы с вами. О чем вы говорите, сэр?
- Как! - воскликнул мистер Левендер. - Так это не немцы?
- Их зовут Томкинс, Хобсон и Браун, это такие идиоты!
- Слава тебе, господи! - сказал мистер Левендер. - Выходит, я еще могу называть себя английским джентльменом. Джо, я очень проголодался. Осталось ли у нас что-нибудь?
- Ни крошки, сэр, - ответил Джо.
- Тогда отвезите меня домой, - сказал мистер Левендер. - Теперь мне ничего не страшно, ибо мой дух возвратился ко мне.
Проговорив это, он встал и, поддерживаемый Джо, проследовал к автомобилю, всем сердцем благодаря бога за то, что тот не дал ему опозорить отечество.
IX
...БЕСЕДУЕТ С ЧЕЛОВЕКОМ, ОТКАЗЫВАЮЩИМСЯ ИДТИ НА ВОЕННУЮ СЛУЖБУ
- М-да, - проговорил мистер Левендер, когда они отъехали миль двадцать, - мой голод становится нестерпимым. Если нам попадется какая-нибудь гостиница, остановитесь, Джо.