В центре архипелага — колоссальный водный бассейн. Здесь происходят спортивные состязания.
Гибкие, стройные фигуры юношей и девушек, затянутых в тончайшую ткань, поднимаются под самые своды купола и стремглав бросаются вниз, проделывая в воздухе изумительные сальто-мортале. Они на момент погружаются в бассейн и с силой выбрасываются упругою влагой обратно. Подпрыгнув несколько раз, как резиновые мячики, играющие уступают свое-место другим.
В воздухе стоит сплошное дрожание серебряных брызг. Мелодичный беззаботный смех дополняет музыку беспрерывно падающего опалового дождя.
— Привычная картина жизни подземных городов, расположенных на небольшой глубине, — тихо сказал Роне.
— Необходимо поскорее ускользнуть отсюда. Взгляните, учитель, со всех сторон стекается толпа. Повидимому, мы попали на какой-то праздник.
Гондола не без труда выбилась из гущи и нырнула в первый попавшийся туннель.
— Однако, дело плохо. Так мы рискуем обратиться в праздных туристов. Самое неприятное то, что время идет, а мы — бездействуем, — волновался Гени.
— Не будет ли целесообразнее вернуться в логово Нооме? У старого медведя мы скорее найдем то, что нам более всего необходимо, — предложил Роне.
— Я не заметил ни одного радиофона или люксографа общественного пользования, — продолжал Гени.
— Чем вы это объясняете, мой друг?
— Право, затрудняюсь ответить…
— Я отвечу и не ошибусь: все аппараты сняты по случаю войны. Как видите, предосторожность не лишняя.
Ученый давно уже вертел в руках миниатюрный приборчик, прикрепленный к капюшону.
— Меня занимает назначение этой безделушки. Прибор, безусловно, связан с переговорами на расстоянии, однако, идея пользования им от меня ускользает. Важно уяснить принцип, а тогда…
Уже некоторое время внимание пленников привлекала небольшая одноместная гондола, следовавшая за ними по пятам, в некотором отдалении.
— Вы обратили внимание на это подозрительное явление, дитя мое?
— Да, учитель. Я давно наблюдаю за лодкой, не решаясь вам сказать.
— Было бы очень некстати познакомиться с политической разведкой Марса, — проворчал ученый. — Остановимся и пропустим любопытного вперед.
Гондола пленников замедлила ход и почти совсем остановилась.
Преследующая лодочка повторила их маневр и оставалась несколько мгновений неподвижной, затем, очевидно, приняв какое-то решение, начала быстро приближаться.
В лодочке сидела одинокая фигура. Поровнявшись с пленниками, фигура откинула с головы капюшон, сверкнули золотистые кудри.
Гени вздрогнул. Сердце его учащенно забилось.
В лодке сидела внучка Нооме, с лицом бронзовой богини и с лихорадочно сверкающими глазами.
— Привет вам, наши далекие гости, — сказала девушка.
— Привет и счастье тебе, милая девушка, — ответил Роне, узнавший девушку, отечески мягко улыбаясь ей.
— Я заметила, наши гости сбились с дороги и решилась придти на помощь им. Или у гостей имеются свои намерения, которые не могут меня касаться?
Гени восторженно смотрел в глубокие, как бездна, глаза девушки.
— Нет, нет! — воскликнул он. — Вы явились во-время, как гений-спаситель. Мы действительно не знаем куда направиться.
В первый раз в присутствии детей Земли бронзовая статуя улыбнулась.
— Я это угадала. Не могу объяснить, каким образом…
Девушка смутилась и опустила глаза. Легкая краска волнения выступила сквозь нежно-бронзовый загар лица.
Гени и даже старик Роне невольно залюбовались милым смущением этого очаровательного существа.
Целая буря никогда неиспытанного восторга бушевала в груди Гени Оро-Моска. Он смутно чувствовал, что его душа, сердце, все существо безраздельно принадлежит этому беспомощному ребенку, такому далекому от него и его мира, и в то же время такому близкому и родному, такому безконечно дорогому.
— Куда желали бы направиться наши почтенные гости? — оправившись от смущения, спросила девушка и, подняв на них немного грустные глаза, с очаровательной наивностью добавила:
— Надеюсь, я не кажусь слишком навязчивой? Я такая глупая…
— Вы — сама мудрость, милая девушка, — сказал растроганный, неизвестно почему, старик. — Вы читаете в наших мыслях. И кроме всего, вами нельзя не любоваться, — шутливо заключил он.
Девушка несмело подняла глаза на Гени, как бы ища в его глазах подтверждения сказанного. Тот, не в силах отвести взоров от юной марсианки, только восторженно кивал головой.
— Вы нас не выдадите, надеюсь, прелестное дитя. Может быть, вам это покажется странным, — осторожно начал старик, — но я и мой юный друг, мы хотели бы каким-нибудь способом подать своим близким весть о том, что мы находимся в безопасности, под охраной волшебницы феи.
При слове «близким» лицо Лейяниты несколько омрачилось, она снова взглянула на Гени. Тот вспомнил об измене существа, бывшего близким, о взрыве на островке Тихого океана и легкий, едва заметный вздох вырвался из его груди.
— В вашем желании я не нахожу ничего странного, оно вполне естественно. Я полагала, вы давно уже выполнили свой долг по отношению к вашим близким, — серьезно сказала Лейянита.
— Что касается меня, у меня нет никого из близких. Единственное существо, бывшее мне близким, погибло, — с грустью сказал Гени.
Ученый взглянул с состраданием на своего молодого друга и, упирая на слова, проговорил:
— Человек может иногда совершенно неожиданно найти самых близких друзей и… родных.
— Мы не знаем, каким путем снестись со своей родиной.
Девушка казалась удивленной:
— Разве при вашем платье не имеется мембраны?
— Имеется нечто, чего мой слабый старческий ум не в силах постигнуть, — с комическим ужасом ответил ученый.
Девушка улыбнулась.
— Наши гости должны будут подняться наверх и включиться в ближайший приемник. В пределах планеты можно и отсюда переговариваться, а аппараты дальнего пользования два дня как сняты. Если мы поднимемся на поверхность по люку, это будет быстрее.
Девушка выпорхнула на террасу канала и весело крикнула:
— Мне так хорошо, что хочется петь! А когда мне чего-нибудь хочется, я немедленно привожу это в исполнение! Эойя!..
Звонкая, чарующая трель прокатилась по туннелю, стократ повторенная отдаленным эхо.
— Я люблю петь на этих каналах. Мне все кажется, что где-то далеко откликаются мои бесчисленные двойники. Эойя!.. Вот и люк.
Все трое вошли в прозрачный цилиндр, который мягко и быстро вынес их в царство золотого полумрака.
Была ночь. Бесчисленные громады стройных построек призрачно отражались в перламутровой влаге каналов, своею шириною напоминающих самые многоводные реки Земли. Вверху раскинулся бездонный золотистый купол далекого неба.
Звезды ярко белые, синие, красные, — обильно рассыпанные по золотой ткани, — ласково перемешивались друг с другом.
От каналов, обсаженных гигантскими пирамидальными деревьями с пурпурно-оранжевой листвой, веяло тонкими ароматами и бодрящей прохладой.
— Вот и приемник. Если вы хотите только слышать — поверните вот это кольцо, если и видеть — поверните два сразу.
Роне подошел к аппарату с экраном.
Лейянита, запрокинув голову назад, любовалась звездами.
Гени любовался ею.
— Я знаю, вот эта ярко-голубая звезда — ваша родина. Здравствуй, Гооройя! С тобой говорит твоя возлюбленная — Лейянита. Здравствуй! Привет тебе от Утренней Звездочки! Ха-ха-ха! Не понимаешь? Ведь, Лейянита и есть — Утренняя Звездочка!
Девушка взглянула на Гени и, переходя в грустный той, продолжала:
— Я очень, очень любила, когда по небу плыли наши Луны. Это было очень красиво. Дедушка Нооме говорит, что лун Лейянита больше не увидит. Их унес страшный злой волшебник. Правда это?
«Страшный злой волшебник» — Гени — невольно опустил глаза.