В одном из темных туннелей Гро заметил в отдалении закутанную фигуру, в которой без труда узнал Роне.
«Какая случайность!» — подумал поэт и легкое беспокойство за возможное обнаружение входа в кабинет закралось в его душу.
Ученый направлялся к подземному люку, с намерением подняться наверх. Фезера пожалел, что второпях не захватил никакого оружия, но возвращаться в кабинет было уже поздно и он в отдалении последовал за Роне.
Глава шестнадцатая.
Дар перламутрового бассейна.
Нооме сидел у рефрактора и следил за борьбой воздушных армий в пространстве. Его несколько безпокоило отсутствие Роне, который не сказал ничего коллеге о своих намерениях. Ученый хотел уже прекратить свои наблюдения и отправиться поискать своего гостя, как совершенно случайно его взгляд упал на чрезвычайно чувствительный прибор сейсмографа.
Стрелка сейсмографа, на его глазах, отметила ряд незначительных толчков и неподвижно застыла.
Ученый постоял несколько минут у сейсмографа, недоумевая над этим явлением.
— «Неужели это результат неприятельских атак? — соображал Нооме. — Или ряд каких-то отдаленных взрывов? Или просто землетрясение? Но замлетрясений на Марсе не было уже несколько тысяч лет»…
Стрелка сейсмографа снова запрыгала, на этот раз сильнее, чертя причудливо изломанную кривую.
— Что такое происходит с планетой? — вслух рассуждал ученый, тщетно ломая голову. — Несомненно, в ее вращательном движении произошло какое-то расстройство.
Стрелка сильно отклонилась назад, вышла за черту ординара и стремительно провела прямую линию в направлении движения планеты.
— Какой толчок! — закричал ученый. — Ну, старик, с нами творится что-то неладное!
Нооме выбежал из обсерватории и бросился искать Роне Оро-Бера.
В зале с перламутровым бассейном он встретил Леяйниту. Она была бледна и печальна.
— Звездочка, ты не видела нашего почтенного гостя? — спросил ученый внучку.
Та, не поднимая глаз, покачала головой.
— А он мне так нужен. Происшествие чрезвычайной важности…
— Нашли Гени?! — закричала девушка.
— Нет, Звездочка, не то… Гени мы, конечно, найдем. Ты не падай духом… Я хотел посоветоваться со стариком о явлениях чисто научных…
— Все о науке! А Гени… — с тоской проговорила Лейянита, заламывая руки.
Старый ученый не нашелся ничего возразить внучке. Он стоял, разводя руками и рассеянно смотря на опаловую влагу бассейна, где накануне стояла машина пленников, убранная теперь.
— «Чувствую, ох, чувствую, это работа моего дорогого ученичка, Гро Фезера, — думал старик. — Когда вернется Роне, необходимо будет направить розыски Гени именно в этом направлении»..
Неожиданно Лейянита слегка вскрикнула.
— Дедушка!..
Нооме удивленно поднял на нее глаза. Взгляд девушки был пристально устремлен в один из туннелей.
— Что такое, девочка? Я ничего не вижу…
— Там, что-то опять плывет…
Оба, до боли в глазах, с напряжением всматривались в какую-то черную точку в туннеле. Вот точка вынырнула из туннеля и, увеличиваясь, плавно поплыла по одному из каналов, ведущих к бассейну. Теперь уже можно было разглядеть, при неверном свете, человеческую фигуру, — очевидно, мертвое тело.
— Дедушка, а вдруг это?.. — со страхом заикнулась девушка. Старик жестом не то успокоил ее, не то пригласил к молчанию. Тело, миновав канал, соскользнуло в перламутровый бассейн и медленно направилось вдоль его закраины.
Старик и девушка бросились навстречу неожиданному дару.
— Роне! — крикнул старик в сильнейшем волнении.
Нооме и Лейянита извлекли тело ученого Земли из бассейна и положили на стол. Старик припал ухом к груди Роне.
— Умер? — спросила Лейянита.
— Жив. Сердце слабо бьется. Очевидно, только оглушен падением с большой высоты, — радостно говорил Нооме. — Сейчас приведем неосторожного в чувство. Только неосторожность здесь или преступление? — вот в чем вопрос, — рассуждал ученый.
Роне скоро пришел в себя и подробно рассказал о своем странном приключении и борьбе с незнакомцем.
— Вы, коллега, не заметили лица незнакомца?
— Нет, мой славный друг, было темно, а мои старые глаза…
— Это Гро Фезера, несомненно, — решил Нооме.
— Но мы упали вместе! Почему же тогда его здесь нет? — говорил Роне, оглядывая бассейн и каналы.
— Я не считаю это обязательным. Тело Гро Фезера могло попасть в течение другого канала, могло быть выловлено по пути, наконец, он мог даже не лишиться сознания. Мы должны принять все меры предосторожности…
— Вы, значит, предполагаете, мой великий друг, что председатель Союза Ларгомерогов благополучно здравствует?
— А!.. вам известно, что Фезера председатель страшного Союза… Тем лучше. Жив ли он? Без сомнения. Ведь, вы почти совершенно не пострадали, а Фезера и сильнее вас, и лучше приспособлен к местным условиям. Вследствие небольшого притяжения Марса, падение даже с большой высоты не грозит у нас серьезными последствиями. Если бы подобное случилось у вас на Земле, я едва ли имел бы чрезвычайное удовольствие беседовать в настоящую минуту с вами, мой гениальный друг… Извините, что я разболтался, это от радости. Прежде всего, как ваше самочувствие?
— Сносно. Немного ломят кости, но это может быть и просто от старости, — улыбаясь, ответил Роне.
Неожиданный толчок, от которого зазвенели металлические части машин, неожиданно прервал беседу двух ученых.
Роне как-то загадочно взглянул на своего коллегу.
— Ах, да, мой гениальный друг! — вспомнил Нооме, — ведь, я отправился искать вас, чтобы прибегнуть к вашему всесторонне развитому уму. Дело в том, что со стариком Марсом начались какие-то непонятные мне судороги.
Роне мягко положил обе руки на плечи своего друга и заглянул в его глаза.
— Это не опасно, верьте мне, мой друг и спаситель. Это лишь временный пароксизм, который минует скоро и без особенной боли, к общему благополучию и процветанию единой, вечной культуры!
— Значит, вам известны причины? — удивился Нооме.
Роне только кивнул головой.
Ученый Марса доверчиво улыбнулся, потом быстро обернулся к Лейяните:
— Видишь, Звездочка. Я говорил… Один уже отыскался и другого отыщем.
Глава семнадцатая.
Смерть и воскресение.
Прошли еще сутки. Война миров закончилась. Победители диктовали побежденным окончательные условия. Революция на Марсе, изжив свой бурный период, протекала без излишних эксцессов и жестокостей.
Роне и Нооме положительно перевернули все подземелье в поисках пропавшего Гени. Ни малейших следов, ни малейших указаний.
Была даже сделана попытка открыть кабинет Гро Фезера. Однако массивные железные двери не поддавались никаким усилиям. Ограничились временно тем, что установили безпрерывный негласный надзор за входом в кабинет.
Гро Фезера не подавал никаких признаков жизни, о его местопребывании никому не было известно.
В том, что председатель Союза Ларгомерогов жив, Нооме не сомневался.
Роне Оро-Бер открыто показывался всюду. Революционные массы народа, узнав ученого Земли на одной из площадей, устроили своему бывшему врагу бурную овацию.
Роне знал, кому принадлежит честь победы над марсианами и столь быстрого завершения борьбы миров. Он люксографировал Кэну в самых восторженных выражениях:
«Поздравляю, мой гениальный мальчик, мой триумфатор! Культурное человечество оценит твой подвиг, когда настанет время. Зная твою скромность, я убежден в том, что ты постараешься уклониться от всяких почестей и выражений восторга. Больше того, едва ли многие узнают даже имя своего спасителя. Пусть будет так! Слава не только дым, — она также и тягчайший гнет, мешающий дышать свободно. Я поражен твоими сверхчеловеческими достижениями. Мое отеческое сердце переполняется горделивым восторгом за тебя, и за себя, и за человечество. Однако, нам предстоит подвергнуть некоторому, так сказать, этическому анализу твои гениальные открытия. Необходимо взвесить, в какой мере можно использовать их во благо и в какой — во зло всему сущему. Несомненно, это — вопрос существования вселенной в том виде, в каком она существует ныне. До скорого свиданья, мой мальчик. Дела чрезвычайной важности задержали меня на Марсе, надеюсь, на короткий срок».