Он откликнулся насмешливым тоном, приводящим Джулию в ярость:
— А как бы поступили с ним вы? Ведь он напал на вас, а не на меня.
Вспыхнув, Джулия выпалила:
— Право, не знаю!.. Ведь он был пьян, и хотя я сердита на него, я не желаю ему смерти. Мистер Джастис сказал, что на сей раз его наверняка ждет виселица. За прежний проступок вы изуродовали ему лицо.
— Я свято верю в то, что человек должен учиться на своих ошибках. После сурового наказания он редко повторяет их. Но Шед Харки — подонок, который вряд ли чему-нибудь научится, сколько бы раз его ни подвергали порке. Вчера ночью он мог бы без колебаний убить вас. Он убивал и раньше, еще до того как попал на мой корабль. Многие из моих матросов виновны в гнусных преступлениях, однако я караю их не за прошлые, а за нынешние проступки. — Помолчав, капитан мрачно добавил: — По-моему, я слишком долго терпел выходки Харки.
— Значит, вы повесите его?
— Придется, иначе он станет дурным примером для остальных матросов. Они решат, что правила можно нарушать безнаказанно. Теперь вы понимаете, что у меня нет выбора?
Мысли Джулии путались. Она и вправду злилась на Шеда, не желала видеть его. Но знать, что из-за нее погиб человек… В случившемся виноваты они оба. Слишком поздно она осознала, как глупо было выходить на палубу, да еще распевать в толпе матросов. Если бы она осталась в каюте, ничего бы не произошло.
— А может, следует просто высадить его в ближайшем порту? — с надеждой спросила она.
Долгое время капитан молчал, набивая трубку. Он чиркнул спичкой, раскурил трубку и выпустил дым. Аромат табака Джулия сочла приятным. Он полностью соответствовал облику этого загадочного человека.
— У вас слишком доброе сердце, — наконец произнес он. — Это похвально. Но попробуйте встать на мое место: я должен управлять кораблем, я просто не имею права оставить вчерашнюю выходку безнаказанной. Каждый матрос, который вчера выпил, получит в наказание три удара плетью. Все они знают, что на борту корабля я запрещаю пить. Харки однажды уже был наказан — за попытку изнасиловать пассажирку, и наказание стало весьма суровым, — продолжал капитан. — В тот раз я предупредил: еще одна провинность будет означать для него смерть. Видимо, он не воспринял угрозу всерьез, а мои матросы должны верить каждому моему слову.
— О Господи! — раздраженно перебила Джулия. — Почему для вас так важно, чтобы матросы боялись вас? Может, какие-нибудь физические недостатки заставляют вас требовать поклонения, как будто вы — сам Господь Бог? Или вам доставляет некую извращенную радость сознание того, что за глаза вас зовут Айронхартом? Неужто ваше сердце действительно из железа и вы не испытываете ни малейшего сочувствия к ближнему?
Но едва капитан заговорил, Джулия поняла, что ее шпильки не достигли цели. Тон Арнхардта ничуть не изменился:
— Мое дело — управлять кораблем, а это невозможно, если команда не будет относиться ко мне с уважением. Да, я требую от матросов только уважения. А если ему должен сопутствовать страх, так тому и быть. — После непродолжительной паузы он произнес: — Скажите, мисс Маршалл, что случилось бы, если бы Харки повезло, если бы вы пострадали? Неужели и тогда вы вступились бы за него? А может, вы потребовали бы предать его смерти?
Джулия медленно покачала головой, смаргивая горячие слезы досады:
— Не знаю… Я просто сожалею о случившемся. Пожалуйста, оставьте меня.
Но капитан не сдвинулся с места. Джулия укрылась одеялом с головой и затихла, чувствуя на себе пристальный взгляд собеседника. Его следующие слова ошеломили ее.
— Бесспорно, вы чудесно сложены.
Откинув одеяло, она недоуменно воззрилась на капитана. Рассвет уже наступил, и в каюте стало достаточно светло, чтобы рассмотреть лицо гостя. Джулия с удивлением обнаружила, что капитан Арнхардт весьма привлекателен. Его темные волосы имели оттенок крепкого кофе, длинные густые ресницы окаймляли глаза — черные, как мрачные воды болотСаванны.
Он оказался мускулистым мужчиной, с сильными руками и широкими плечами. Расстегнутая рубашка обнажала грудь, поросшую густыми курчавыми волосами. Этот живой покров шевелился при каждом вздохе.
Взгляд Джулии метнулся вниз, к панталонам, облегающим его длинные и стройные ноги. Этот человек завораживал ее. Его губы растянулись в иронической усмешке, крылья прямого носа подрагивали, пронизывающий взгляд словно проникал в самые дальние уголки ее души. В целом он производил угрожающее впечатление, и несмотря на свою решимость не выдавать испуг, Джулии захотелось поежиться под его немигающим взглядом. Он излучал силу и мощь, и, казалось, мог с легкостью задушить человека руками.
Наконец Джулия вновь обрела дар речи и возмущенно выпалила:
— Как вы посмели?
Капитан непонимающе усмехнулся:
— Даже издалека, с мостика, где я стоял вчера вечером, я сумел оценить вашу фигуру. Если я не ошибаюсь, Харки разорвал вашу одежду, выставив вас на всеобщее обозрение…
Он сорвался с места, подобно гибкой черной пантере, которую Джулия однажды видела в лесу. В мгновение ока он оказался рядом с Джулией, вызывая у нее желание вжаться в стену.
— Так я и думал — у вас зеленые глаза, — пробормотал он, — зеленые, как воды холодных течений в открытом океане. Но я вижу в них огонь. Уверен, когда в вас пробудится страсть, ваши глаза заискрятся, как морская вода на рассвете.
Джулия молча смотрела на него широко раскрытыми глазами, чуть приоткрыв от удивления рот. Он ухмыльнулся:
— Вы считаете меня чудовищем, не так ли? Я избиваю матросов, протаскиваю их под килем корабля, дарую им жизнь или отнимаю ее. Все это вызывает у вас отвращение. Вот доказательство тому, как глупы женщины! Откуда вам знать, каким суровым и властным должен быть капитан, чтобы повелевать командой икораблем?
— Я… вовсе не считаю вас чудовищем, — с запинкой пробормотала Джулия, взволнованная его близостью. Капитан смотрел на нее так, словно она лежала перед ним обнаженной. — Мне нет до вас никакого дела. Я просто хочу, чтобы вы ушли…
— А как насчет Харки?
Налице Арнхардта вновь возникла насмешливая улыбка. Он задумчиво затянулся, а затем отложил трубку на стол, глубоко вздохнул, и курчавые волоски на его груди вновь зашевелились.
— Я объясню вам, как я намерен поступить. Харки останется в кандалах, пока вы не решите его судьбу. Поскольку он напал навас, а вы считаете мои наказания слишком суровыми, значит, вам и быть судьей. Как, по-вашему, это справедливо?
— Справедливо?! — взвилась Джулия. — Я не хочу иметь к этому никакого отношения. Неужели так трудно просто оставить меня в покое? Уверяю, я больше не появлюсь на палубе до тех пор, пока мы не доберемся до Бермудов, и тогда я с радостью покину этот корабль. А сейчас я не желаю видеть никого, в том числе вас и ваших помощников. Обедать я буду у себя в каюте и…
Капитан пропустил эту тираду мимо ушей. Он придвинулся ближе, обнял Джулию, прижал к себе и прильнул к ее губам.
На мгновение Джулия была настолько ошеломлена его поступком, что у нее не мелькнуло и мысли о сопротивлении. Его губы были горячими и вкрадчивыми, язык проникал в рот Джулии, лаская его. Внезапно Джулия опомнилась и заколотила по спине капитана кулаками, хотя и понимала, что она не соперница для этого сильного мужчины.
Огромная ладонь накрыла ее грудь. Несмотря на ярость, Джулия ощутила незнакомый трепет. Рассудок убеждал ее, что это безумие, однако ей пришлось признать, что Арнхардт пробудил в ней неутолимую жажду. По телу Джулии разлилось блаженное тепло, ее охватило безумное желание прижаться к почти незнакомому человеку и изведать с ним наслаждение, о котором молило все ее существо.
Неожиданно Арнхардт отпустил ее, не сводя взгляда черных глаз.
— Вам понравилось, верно? Можете не признаваться в этом мне, но обмануть себя вам все равно не удастся. Невесте не пристало так отзываться на ласки незнакомцев.