Просто Дебби.
- Детка, говорят, ты там, в кафе, на хуй, с ног сбиваешься? – спрашивает она.
Джастин пожимает плечами и принимается теребить затяжку на рукаве толстовки.
- Все там нормально.
Больше никто его не дергает. Все, наверное, думают, что он хочет, чтобы его оставили в покое. На самом же деле, ничего подобного. Он просто не сводит глаз с входной двери, словно ястреб добычу, выслеживает Брайана. И лелеет в голове гениальный план – при первой же представившейся возможности утащить его наверх и засунуть язык ему в глотку.
Когда на лестницу, на пару ступенек выше него, усаживается Эммет, Джастин уже нетерпеливо грызет палец и дергает коленом.
- Ты сегодня ужасно тихий, - замечает Эммет.
- Я всегда ужасно тихий, - отзывается Джастин.
- С недавних пор – нет, - возражает Эммет.
И Джастин объясняет:
- Я жду, когда придет Брайан, хочу ему отсосать.
- Оу, ну тогда ладненько, - говорит Эммет.
Джастин кивает, все так же грызя ноготь и не отрывая взгляда от двери. Эммет обнимает руками колени и через пару минут спрашивает:
- То есть вы с Брайаном…
- Я просто хочу отсосать Брайану, - вносит ясность Джастин. – Кольцами мы не обменивались.
- Милый… - начинает Эммет и осекается. – А впрочем, ладно.
- Что?
- Да ничего, - отмахивается Эммет.
Джастин оборачивается к нему и сердито хмурится.
- Ну, теперь я просто обязан узнать.
- Притворимся, что я ничего не говорил.
- Я теперь все время буду об этом думать.
- Пупсик!
- Всю неделю, а, может, вообще до конца жизни.
- Да там ничего важного.
- И даже лежа на смертном одре, - трагически провозглашает Джастин, - я буду гадать: «Что же такое Эм в тот раз хотел мне сказать?» А потом так и умру в неведении…
- Ох, Иисус, Мария, Иосиф, хорошо!
Эммет поджимает губы, закатывает глаза, набирает в грудь побольше воздуха, а Джастин придвигается к нему ближе, готовясь слушать.
И тут открывается входная дверь.
Джастин мигом взмывает на ноги, беспечно бросив Эммету:
- Ой, ладно, давай в другой раз!
С этой минуты для него существует только Брайан. Джастин всем телом подается вперед, твердо намеренный ухватить Брайан за член, утащить наверх и там уткнуться лицом ему в пах и заново опробовать некогда освоенную им технику глубокой глотки, но в этот момент…
В этот момент вслед за Брайаном в дом входит Тэд.
Джастин резко отшатывается назад, и пятки его кроссовок со стуком приземляются обратно на ступеньку.
Брайан и Тэд стоят бок о бок, и это так странно. Последний раз Джастин видел Тэда почти год назад, и тогда он выглядел так себе.
Так что, наверное, тот факт, что в этот раз, взглянув на него, Джастин думает: «Господи, да это ж пиздец какой-то!», кое о чем говорит.
Брайан снимает солнечные очки, смотрит на Джастина, а потом взгляд его скользит куда-то за его плечо, чуть выше и правее.
Эммет спускается на две ступеньки и останавливается рядом с Джастином. Джастину знакомо это выражение лица – сомкнутые в тонкую линию губы, застывший взгляд. Он вспоминает, как сам месяц назад находился на том же месте, как все пристально наблюдали за ним, изучали, жалели. А он чувствовал себя таким одиноким, таким измученным вечно саднящей болью, что не мог даже сам себе в этом признаться.
А потом Джастин вдруг с опозданием замечает, что схватил Эммета за руку.
Кисти их соединяются, как детали паззла, - сплетаются пальцами, соприкасаются костяшками. Наверное, в этот момент в мире нет двух других людей, понимающих друг друга лучше, чем они. И, может быть, нельзя сказать, что они с Эмметом сейчас вдвоем выступают против целого мира, но Джастин уж точно встанет с ним плечом к плечу, потому что знает, каково сейчас Эму. Ему холодно. И трудно. И кругом только разочарования, смерть, неудачи, тьма и несправедливость. А любовь – она, может, и есть, да, может, она и существует, но он больше ничего такого не чувствует и даже пробовать не хочет.
И потому, несмотря на то, что мозг Джастина посылает сигнал – срочно создать дистанцию между их с Эмметом руками, все остальные части тела отказываются ему подчиняться.
- Эммет, - произносит Тэд.
Эммет до боли сжимает руку Джастина и отзывается непривычным, безжизненным голосом.
Тэд не решается даже посмотреть ему в глаза.
- Ну, как дела?
- Теперь уже лучше, - отвечает Эммет.
Выражение лица у Тэда нисколько не меняется.
- Приятно слышать.
- Не сомневаюсь.
Тэд прочищает горло, отворачивается, здоровается со всеми остальными. Он весь какой-то дерганный, лицо белое, как простыня, а глаза красные. И Джастин чувствует, как в груди у него постепенно, из крохотного семечка, начинает разрастаться ярость. Он крепче вцепляется Эму в руку, чтобы не броситься на Тэда и не вцепиться ему в глотку.
Взглянув на Брайана, он утаскивает Эммета в кухню и усаживает его рядом с собой, так и не выпуская его влажную теплую ладонь.
Брайану ему тоже хочется врезать.
- Детка, - говорит Деб. – Твоя мама еще не пришла, мы пока не можем сесть за стол.
- Да похуй, - отвечает Джастин.
Он наваливает себе полную тарелку картофельного пюре и горошка, шлепает сверху кусок говядины и тянется за булочкой.
Деб пожимает плечами:
- Похуй так похуй.
И все начинают рассаживаться вокруг стола, подходят к нему, один за другим, настороженно переглядываясь.
У Эммета такой вид, будто его вот-вот стошнит.
- Итак? – говорит Линдси, раскладывая на коленях салфетку.
- Итак… – повторяет Майкл.
И Тэд вслед за ними тоже произносит:
- Итак…
А затем повисает кромешная тишина. Слышно только, как вилки бренчат о тарелки, как шаркают под столом ботинки, как кто-то пьет воду глубокими жадными глотками, а кто-то принюхивается. Как вздыхает Брайан. Джастин не знает, как долго все это длится, чувствует только, что напряжение все растет и растет, и, наконец, становится таким густым и тяжелым, что каждый выдох уже кажется криком.
Он успевает уничтожить примерно половину картофельной горы в своей тарелке, когда все случается.
- Если хоть один из вас сейчас не заговорит, я пошел отсюда, - предупреждает Брайан.
Никто не произносит ни слова.
- Ладно, тогда начну я, - вилка Брайана со звоном падает на тарелку. Промокнув рот салфеткой, он заявляет. – Все вы – жалкие, эмоционально нестабильные куски дерьма.
Все, сидящие за столом, после этого заявления настолько синхронно втягивают воздух, что, кажется, весь кислород в комнате заканчивается. Восемь пар легких вбирают его без остатка – это их хозяева готовятся сказать Брайану, куда именно и насколько глубоко ему засунуть свое мнение.
Но не успевают.
- Возьмем, скажем, Деб, - продолжает Брайан, вставая из-за стола.
- С хуя ли… – пытается вклиниться она, но Брайана уже не свернуть.
- … которая с тех пор, как умер Вик, заходила в кафе ровно два раза. Это я еще не говорю о том, что она каким-то невероятным образом умудрилась проебать единственную в обозримом будущем возможность заполучить в личное пользование член, - Дебби, вспыхнув, ошарашено таращится на него, и Брайан добавляет. - Да, милая моя, я знаю о Мистере Ноль-Два и о том, что у вас с ним не заладились «интимные отношения».
- Брайан, прекрати это, - говорит Майки.
- Или вот Майки, - продолжает Брайан, - который все еще пашет, как проклятый, в старом добром «Биг Кью». Ну, хоть нашел себе товарища по несчастью, и на том спасибо.
- Или, скажем, Тэд, - Брайан указывает на Тэда рукой, и тот втягивает голову в плечи. – Не знаю даже, стоит ли об этом упоминать, но, кажется, я так и не успел поблагодарить тебя за то, что ты спиздил деньги со счета моего сына. Надеюсь, ты хотя бы успел всласть натрахаться, прежде чем у тебя совсем мозги отшибло.