- Теперь Линдси, - ноздри у той раздуваются, глаза мечут молнии. - Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз выходила из дома? И – мне просто любопытно – это было до того, как твоя счастливая лесбийская семейка развалилась, или после?
- Или вот Эммет, наша прекрасная принцесса, которую угораздило влюбиться, а затем вдруг осознать, что у каждого из нас есть шанс в один прекрасный день скатиться в полное дерьмо и стать жалкой пародией на человека. И которая никак не может пережить этого открытия.
- Ах, да, и, конечно же, Джастин, - в заключении добавляет Брайан. – Наше ясное Солнышко, наш будущий великий художник, наш Король «Вавилона». Который по улице не может пройти, не заработав приступ гипервентиляции. Который даже не пытается что-нибудь сделать со своей рукой. Который за три года ничего лучше, чем палка-палка-огуречик не нарисовал. Который даже подрочить сам себе не в состоянии!
Помолчав, Брайан переводит взгляд на Бена и говорит:
- Тебя я толком не знаю.
- Ничего страшного, - отзывается Бен. – У меня все в порядке.
- А в чем, собственно, суть? – ледяным тоном спрашивает Майкл. – Ты все это с какой-то целью говоришь или просто собрал нас тут, чтобы критиковать и оскорблять?
- Суть – если это еще не предельно ясно, - отвечает Брайан, - в том, что при всем при этом вы такие благостные, что меня блевать тянет.
Дебби, наконец, отбрасывает салфетку, вскакивает на ноги и говорит Брайану:
- Кто тебя просил совать свой…
Брайан, отмахиваясь от нее, опускается обратно на свой стул.
- Джастин меня об этом уже спрашивал. Может потом вкратце пересказать тебе, что я ему ответил.
Линдси, вздернув вверх подбородок, говорит:
- Мы справляемся, как умеем, - Деб и Майки шумно выражают свое одобрение. – Легко тебе говорить. Тебе-то ни за что в жизни не приходилось бороться…
- Бороться? – Брайан, упираясь кулаками в столешницу, наклоняется вперед и едва не смеется ей в лицо. - Вы - не борцы. Вы и понятия не имеете, что значит бороться. Гребанный Вик Грасси - тот был борец. А вы? Я, блядь, не знаю, кто вы такие, но уж точно не борцы.
При упоминании о Вике все опускают глаза в свои тарелки. Деб плюхается обратно на стул и, комкая в руке салфетку, смотрит на блюдо в центре стола.
- А где был ты?
Тихо-тихо. Это даже не шепот, так, шипение какое-то. Но Брайан тут же вскидывает голову и встречается глазами с Джастином. Джастин чувствует, как трясется у него рука, но не может разобрать, это она сама или ей передается дрожь руки Эммета.
Ну и вцепились же они друг в друга, точно, синяков наставят.
- Где был ты, - спрашивает Джастин, - когда Мел бросила Линдси? Когда об ориентации Майкла узнали на работе? Когда Тэд впервые затянулся метом? Когда Эммету некуда было податься? Он несколько дней с постели встать был не в состоянии, ты об этом знал? – Рука трясется все сильней. – Где был ты, когда меня… – добавляет Джастин.
И Брайан отводит глаза.
А Джастин выдергивает руку у Эммета, хватает свою тарелку и запускает ее по столу в сторону Брайана. Тарелка бьется о его грудь, подскакивает, и Брайану на пиджак выплескивается бледно-желтое картофельное пюре и темная подливка.
А Джастин, шлепнув ладонью по столу, рявкает:
- Посмотри, блядь, на меня!
Брайан опирается локтями о стол, опускает подбородок на руки и смотрит на Джастина подчеркнуто ничего не выражающим взглядом.
И Джастин, снова треснув кулаком по столу, спрашивает:
- Где был ты, когда мне дали по голове, Брайан? Где был ты, когда я лежал в больнице, в коме? Где был ты, когда я пришел, наконец, в себя и собственного имени не мог вспомнить, зато твое у меня прямо с языка не сходило, и всего в двух сочетаниях – «Где Брайан?» и «Хочу к Брайану!»
Ноздри Брайана вздрагивают. Все, собравшиеся за столом, смотрят то на одного из них, то на второго, выжидая, что будет дальше.
Брайан молчит, и Джастин сам отвечает за него:
- А, ну конечно. Ты был очень занят – тебе ведь надо было поскорее выебать весь Манхеттен. Ну, раз так, если не возражаешь, я бы хотел спокойно пообедать с дорогими мне благостными эмоционально нестабильными кусками дерьма. Потому что, может, мы и не самым лучшим образом справляемся с нашими проблемами, но мы, по крайней мере, в нужный момент всегда оказываемся рядом, чтобы протянуть друг другу руку помощи.
Джастин откидывается на спинку стула. На шее бешено пульсирует венка. Эта речь должна была бы сработать, как катарсис, но, к несчастью, ничего такого не произошло.
Ему до сих пор больно.
Эммет трижды проводит ладонью по его колену, а потом сует в рот ложку горошка. И все остальные, явно вполне удовлетворенные этой отповедью, тоже снова принимаются жевать. Деб просит передать ей вон те гребанные булочки, Линдси подливает себе в стакан еще вина, Тэд вгрызается в кусок говядины, а Бен трясет солонкой над тарелкой.
Один Майкл, наморщив лоб, смотрит, как Брайан отодвигается от стола. А затем произносит, не спуская с него глаз:
- Здесь он был.
Брайан, как раз пытавшийся отчистить пиджак, комкает в руке салфетку, швыряет ее в Майкла и, ткнув пальцем в его сторону, говорит:
- Не вздумай!
Но Майкл уже оборачивается к Джастину.
- Он приехал, ясно? На следующий день после того, как на тебя напали.
- Майки, - предостерегающе произносит Брайан, но того уже не остановить, он рвется в бой.
- Он пробыл здесь целую неделю.
Вилка подпрыгивает у Джастина в руке. Обернувшись к Брайану, он смотрит на него расширенными глазами и медленно выговаривает:
- Что?
- Ну что ж, Деб, спасибо за обед.
Брайан успевает только обойти стол. В ту же секунду Джастин вырастает перед ним и толкает его рукой в грудь.
- О чем он говорит? – спрашивает он.
Это ведь не может быть правдой. Если бы это было правдой, он бы об этом знал. Ведь знал бы, верно?
Брайан опускает руку ему на плечо и глумливо ухмыляется.
- Я был здесь душой, дорогой мой!
И Джастин сразу все понимает и вцепляется рукой Брайану в рубашку, чтобы не дать ему отойти.
- Почему?.. Что произошло? Почему ты не сказал? Вернее… почему никто мне ничего не сказал?
Он обводит взглядом сидящих за столом и замечает, что у всех, кроме Майкла, такой же ошарашенный вид.
- Почему же ты не?.. - начинает Джастин, но договорить не успевает.
Потому что в этот момент открывается входная дверь. Все оборачиваются и видят Дженнифер, которая пытается одновременно управиться с дверью, сумочкой и блюдом с кассероле.
Запыхавшаяся от быстрого шага, она весело улыбается и спрашивает:
- Надеюсь, я не слишком опоздала?
Джастин моргает, бросает взгляд на Брайана и вдруг вспоминает, какие у его матери были глаза в день похорон, сколько в них было страха и неуверенности.
- Да вы, блядь, издеваетесь что ли? – выплевывает он.
Брайан глубоко вздыхает и прищелкивает языком – словно ставя точку.
- Да ну на хуй, - как ни в чем не бывало говорит он и выдергивает из рук Джастина полу своей рубашки, высвобождаясь.
А Джастин, схватившись рукой за живот, сглатывает желчный привкус во рту. Это даже не удар в солнечное сплетение, нет, это как будто в него врезался чугунный шар, которым сносят дома. Все трещит по швам и разлетается на куски.
Брайан проходит мимо озадаченно моргающей Дженнифер и хлопает дверью так, что в окнах звенят стекла.
- Я что-то потерял нить, - произносит кто-то у Джастина за спиной.
Тэд, наверное, а, может, Бен.
А мать его спрашивает:
- Я что-то пропустила?
Джастин к этому моменту успевает достаточно придти в себя, чтобы схватить свою куртку со спинки стула, но голос у него все же срывается:
- О да, ты пропустила кое-что крайне важное, но я тебе об этом не расскажу, - он сует руки в рукава куртки, наблюдая, как сереет материнское лицо. – Буду, знаешь, этак молча сидеть и смотреть, как ты мучаешься. Целых три года! Люди ведь так обычно и поступают, верно?
- Джастин… – начинает она.