Вздрогнув всем телом, он выстанывает имя Брайана. Пальцы его соскальзывают вниз, к Брайановой руке, и вторят ее постепенно замедляющимся движениям. Из груди его все еще рвутся резкие, исполненные желания звуки, а пальцы нащупывают то теплое и влажное, что выплеснулось Брайану на костяшки, на запястье и брызгами осело на плоском животе.
Брайан переводит дыхание, убирает руку и споласкивает ее под еле теплой струей.
А Джастин вдруг отчего-то чувствует себя невероятно хрупким. Он утыкается лицом Брайану в шею и цепляется за него, отказываясь разжимать руки, - даже когда душ выключается, даже когда последние капли воды стекают в сток на полу, даже когда Брайан, дотянувшись до полотенца, вытирает его, закутывает и отводит ему волосы с лица.
- Все хорошо? – спрашивает он.
И Джастин кивает. Он не уверен, что сможет сейчас заговорить. Ощущение такое, что если он откроет рот, оттуда вырвутся только всхлипы.
Брайан укладывает Джастина в кровать, но лучше тому не становится, разве что чуть-чуть. Он просто лежит, прижавшись щекой к его плечу, и чувствует себя аморфным, замерзшим, ни к кому и ни к чему не привязанным.
И прежде, чем их сморит сон, спешит прошептать Брайану:
- Это была не твоя вина.
В комнате тихо, и звук получается слишком резким, словно кто-то рявкнул в библиотеке или чиркнул ножом по стеклу.
- Даже если бы ты там был, ты все равно не успел бы ему помешать. Все произошло…
Он замолкает, когда Брайан быстро дотрагивается до его волос - словно хотел погладить и резко передумал.
- Все это заняло буквально секунду, ты ничего не смог бы сделать, - Джастин вспоминает, как Брайан сказал ему, что он не герой, какой взгляд у него был в тот момент – холодный, подернутый какой-то призрачной дымкой. И добавляет. – Уродство случается, Брайан. Не допусти, чтобы я стал твоим уродством.
Но Брайан не отвечает, притворяясь спящим.
***
Джастин просыпается один и не сразу может понять, где он. За окном уже не утро, явно перевалило за полдень, и постель холодна. Первым делом он ищет глазами чемоданы – вот они, по-прежнему стоят башней у окна в ожидании отъезда.
После он долго еще лежит в постели, окруженный запахом Брайана, и думает о том, что каждый континент – это всего лишь остров, дрейфующий в бескрайнем бездонном море. Потому что без тончайших связующих нитей все на свете так и остается не связанным, не повязанным, не привязанным.
Джастин вспоминает, как очнулся в больнице, - трубки, торчащие у него из рук и из горла, мамин голос. Как невыносимо ярко светили лампы, как невыносимо было ощущать эти трубки, эти опутывающие его нити. Потом оказалось, что у него не работает рука, и это совершенно сбило его с толку.
Джастин думает, что когда у тебя есть эти самые связующие нити, когда ты к кому-то привязан, кого-то любишь, - все это по ощущениям сродни секунде, когда ты вдруг понимаешь, что обездвижен – в самом отвратительном и прекрасном, и болезненном смысле. Сродни секунде, когда ты внезапно приходишь в себя и то, что ты видишь, сбивает тебя с толку.
Несколько минут спустя в комнату входит Брайан. Безукоризненный одетый, со стаканчиком кофе и свернутой газетой в руках. Он останавливается, смотрит на Джастина, и губы его – кажется, только по необходимости – кривит улыбка.
- Тебе когда-нибудь отсасывал консьерж?
- Что, вот только что? – спрашивает Джастин.
- Минут сорок назад.
- Круто было?
Брайан, пожав плечами, бросает на стол газету.
- Сойдет.
Джастин выбирается из постели, натягивает трусы, подходит к Брайану, вынимает из его руки стаканчик и дует на кофе.
- Ну и что, он предложил записать тебя на СПА-процедуры?
- Нет, - отвечает Брайан. – Но он заказал мне билеты на самолет, вот так вот.
Джастин хмыкает, когда Брайан заговаривает об отъезде, отпивает кофе из стаканчика и собирается с силами, чтобы показать Брайану, что он способен с этим справиться. Ну и, в общем-то, так и есть.
Он способен с этим справиться.
Джастин отходит в сторону, пытаясь отыскать свою разбросанную по полу одежду, и тут Брайан интересуется:
- Что, даже истерику мне не закатишь?
- А что мне прикажешь делать? – фыркает Джастин. – Бесить тебя, пока ты не согласишься остаться? По-моему, это приведет к противоположному результату.
- Я про консьержа.
- Оу, - Джастин подбирает с пола штаны и принимается их натягивать. – Да тебе ж это вроде как об стенку горох, нет? К тому же моему пенису все равно нужен заместитель, чтобы хотя бы опосредованно жить половой жизнью. А пенис Эммета в последнее время в не слишком хорошем расположении духа, - он останавливается перед Брайаном и протягивает ему наполовину пустой стаканчик кофе. – Ну и потом, когда-то я на собственном опыте убедился, что это тоже приводит к противоположному результату.
- Твоему члену не вечно будет нужен заместитель, - убежденно говорит Брайан, смотрит на стаканчик в своей руке и пожимает плечами. – Судя по тому, как быстро ты идешь на поправку, очень скоро вокруг соберется до жопы жаждущих его внимания жоп.
Джастин одаряет его скептическим взглядом.
- Это что сейчас было, призыв смотреть на вещи позитивно? Или прямая лесть? – наклонившись, чтобы выудить из-под кресла носок, он добавляет. -Избавь меня от этой чуши.
- Просто констатация факта, - обиженно отзывается Брайан. – Со временем ты сможешь трахнуть любого, кого захочешь.
- Наверное, - говорит Джастин, натягивая через голову футболку.
Толстовка, предательница чертова, вся вывернутая, торчит из-под кровати.
Джастин опускается на четвереньки и пытается выудить ее оттуда, и тут Брайан произносит:
- Поехали со мной в Нью-Йорк.
Джастин замирает, пару раз моргает, глядя в темноту, поглотившую его толстовку, а затем медленно тянет ее на себя. Снова приняв вертикальное положение, он опирается о кровать, натягивает кофту и с трудом выговаривает:
- Зачем?
И это прямо-таки подвиг, медаль ему за выдержку, потому что чего ему на самом деле хочется, так это дать Брайану по яйцам.
Брайан ставит стаканчик с кофе на стол и поднимает взгляд на Джастина.
- Затем, что я тебя попросил.
- Потому что тебя попросила моя мать, - начинает перечислять Джастин, загибая пальцы. – Потому что тебя мучает чувство вины. Потому что ты чувствуешь ответственность за меня. Потому что хочешь…
- Ты не знаешь, чего я хочу.
- Вот это - самое справедливое утверждение из всех, что я слышал за последний месяц.
Джастин скрещивает руки на груди и смотрит на Брайана. Тот облизывает уголок рта, опускает глаза вниз, на газету, и начинает медленно ее разворачивать.
- Просто ответь «да» или «нет».
- Зачем?
Брайан, наконец, отрывается от газеты, вздергивает вверх подбородок и разводит руками, словно бы говоря – вот он я, не нравится, не ешь.
- С чего тебя это так заботит?
И вот он, вопрос, на который Джастин может ответить в любое время, не увиливая и даже особо не размышляя. Просто назвать очередной не особенно любопытный факт из Путеводителя по жизни Джастина Тейлора.
- Потому что я тебя люблю, - говорит он и прежде, чем Брайан успеет ему возразить, добавляет. - Ты не веришь в любовь, я давно это выучил - ad nauseum*. И я это принимаю, честно. Но раз ты просишь меня поехать с тобой, по-моему, я просто обязан спросить тебя, чего конкретно ты от меня ожидаешь.
Брайан молча смотрит на него.
- Кем я для тебя буду, Брайан? – идет ва-банк Джастин. – Проектом? Бойфрендом? Соседом по квартире? Приятелем по койке? Чего конкретно ты от меня хочешь?
Брайан уже было открывает рот, чтобы сказать что-то, но потом сжимает губы, дергает плечами и бросает: