Наконец, они начинают расходиться, отступают один за другим, переживая некую смесь шока и досады. Джастинова мать садится прямо за ними. И вот в проходе остается только Деб.
- Ты не мог, конечно, как нормальный человек просто принести ему гребанные цветы, верно?
***
Церемония очень красивая.
Ну, наверное.
Джастин вообще-то точно не знает, потому что Брайан продолжает перебирать его волосы. Пока идет служба, он дважды вздыхает, один раз откашливается и один раз закидывает ногу на ногу. А еще он теплый, надежный, и пахнет от него восхитительно и до сих пор знакомо.
Джастин засыпает прямо вот так, привалившись головой к Брайанову плечу. Рука Брайана обвивает его шею, а пальцы сначала ерошат волосы, а потом добираются до кожи головы и принимаются аккуратно надавливать, массировать, успокаивать.
Джастин не знает, сколько проходит времени. В голове шумит – но не то чтобы неприятно. Так бывает, когда впервые затягиваешься сигаретой или слишком надолго задерживаешь дыхание. Все зудит. Шея, запястья, коленки, мышцы, которые он давно уже не задействовал.
Когда он просыпается, вокруг темно. В часовне пусто, а пальцы Брайана все еще перебирают его волосы.
И вдруг резко замирают.
- Джастин? – мама. - Мне пора идти.
Она стоит в футе от него, чуть наклонившись вперед, и смотрит большими глазами, в которых даже с такого расстояния читается вопрос.
- Хорошо.
Шепотом, чтобы не разрушить что-то слишком непрочное, слишком хрупкое. Не двигайся слишком быстро, не говори слишком громко - еще спугнешь.
Она улыбается, но в глазах ее теперь мелькает сомнение - и страх.
- Я позвоню.
Она кивает.
Когда она уходит, пальцы Брайана снова приходят в движение – просто легонько поглаживают, нежно и неторопливо.
- Хочешь уйти? – спрашивает он.
- Нет, - быстро отвечает Джастин.
Прижимается теснее и вдыхает запах ткани, что трется о его щеку.
Пальцы Брайана продолжают двигаться.
***
И все же навечно тут не останешься. Приходят уборщики и начинают собирать цветы и венки, протирать скамьи, мыть пол. Часовня закрывается, и Джастин поворачивает голову, утыкается лицом Брайану в плечо, нюхает, вздыхает и решает про себя, что пусть лучше Брайан разрушает это их единение.
Брайан не раз причинял ему боль – прогонял, отвергал, отталкивал, давал обидные прозвища, никогда не делал выбор в его пользу – так, снисходил, если не подворачивалось ничего получше. А потом вообще уехал и не позвал Джастина с собой, только велел на прощание идти вперед и не оглядываться. И сам тоже не оглядывался – он так ни разу и не приехал, ни когда Джастин был в больнице, при смерти, ни когда его, наконец, выписали домой. И все же то, что Брайан проделывает сейчас, оказывается больнее всего.
Сейчас он встает, разом разрушая все установившиеся между ними формы контакта, одергивает пиджак, разглаживает морщинки на ткани и потягивается.
И это ужасно больно. А ведь на этот раз Брайана даже и обвинить не в чем.
Джастин не жмется к нему, не вцепляется в руку, не виснет на локте. Просто идет вслед за Брайаном к машине, скрестив руки на груди, дрожа и стуча зубами.
- Ты пропустил похороны.
Брайан, закурив, широко разводит руками, словно бы говоря – вот он я, не нравится, не ешь.
- Думаю, Вику было бы на это насрать.
До дома Джастина они едут молча, как и в прошлый раз. Только сегодня Брайан не выходит вслед за ним из машины, даже двигателя не глушит.
В эту ночь Джастину снится худший кошмар за всю его жизнь.
Просыпается он от того, что падает на пол, валится на него ничком. И в первый момент не может даже понять, отчего ему так больно – от удара или от самого сна. Но затем боль охватывает всю щеку и расползается дальше, заполняя черепную коробку. И Джастин орет так, что слышат его, должно быть, все четырнадцать этажей.
И только поднявшись на трясущиеся ноги, он вдруг понимает, что находится в холле здания. Пару минут он стоит там, растерянно оглядывается, моргает сонными глазами, дрожит, трет лицо и старается выровнять дыхание.
Потом он возвращается в свою квартиру и на ходу чувствует, как гудят ноги. Этому может быть только одно объяснение – он слишком сильно отталкивался ими от пола на бегу. В первый раз – в первый раз за все это время - он попытался убежать от кошмара.
Раньше он только прятался.
Комментарий к Глава 1
* «Чарльз в ответе» - американский ситком 80х годов. https://www.kinopoisk.ru/film/89599/
========== Глава 2 ==========
- Фиолетовый – не твой цвет, - Брайан искоса поглядывает на очередь за своей спиной, замечает, что та растет, и ухмыляется. – Я, наверное, должен поинтересоваться, каково пришлось твоему противнику?
Джастину не сразу удается понять, о чем это он. Сообразив, наконец, он трогает пальцами припухшую скулу и пожимает плечами.
- Я упал.
- Да ты что? С лестницы? Или на дверь налетел? Мы вроде уже установили, что твои потуги на оригинальность принимают разрушительные формы. Я прямо-таки разочарован.
- Из-за тебя очередь собирается.
- Почему ты здесь?
Джастин вздыхает, наклоняется поближе к микрофону и, почти касаясь его губами, объясняет:
- Понимаешь, это называется «работа». Я прихожу сюда, обслуживаю посетителей этого заведения, а мне, в качестве компенсации за потраченное время, платят деньги. Могу схему нарисовать, если до тебя так не доходит…
- Все такой же умник, - отзывается Брайан. – Приятно слышать. Но я спрашивал, почему ты работаешь здесь, вместо того, чтобы…
- Если ты тут собираешься толкнуть мне мотивирующую речь о том, что я должен исполнить свою голубую мечту и стать художником, то можешь не трудиться. Этот поезд давно ушел.
Брайан, усмехнувшись, отводит глаза и трогает пальцем уголок рта.
- Вообще-то я собирался обратить твое внимание на тот факт, что кафе «Либерти» от закрытия отделяет всего один недовольный клиент. А ведь сейчас полдень. Самый наплыв. У Деб прошлой ночью случился нервный срыв, а прикрыть ее некому. Ни ее, ни двух других официанток, которые сегодня внезапно сказались больными. Это, вероятно, такой эвфемизм для обозначения похмелья.
- О, ну, понимаешь ли, - Джастин откашливается и с раздражением наблюдает за тем, как очередь за спиной Брайана становится все длиннее. – Я тут ничем не могу помочь.
Тот пожимает плечами.
- Еще как можешь.
Джастин делает глубокий расслабляющий вдох. Он не даст Брайану до себя докопаться, ни в коем случае.
- Мне не справиться с тарелками. И с кофейником. К тому же кафе – тесное, и народу там полно. Ах, да, и у меня уже есть работа.
- Отговорки, - фыркает Брайан.
- Аргументы.
Сзади кто-то орет:
- Слышь, ты, хрен злоебучий, шевели уже своими распрекрасными булками!
Но Брайан лишь наклоняется ближе к стеклу и ухмыляется, широко и хищно:
- Ладно, Солнышко, вот что сейчас произойдет. Ты вытащишь свою симпатичную задницу из этой будки, пойдешь со мной в кафе, примешь у всех оголодавших гомиков с Либерти-авеню их заказы и принесешь каждому Особое Розовое Блюдо. И в процессе будешь улыбаться. А хочешь узнать, почему? Потому что Деб нужно, чтобы ты туда явился и спас положение, а мне нужна моя гребанная картошка фри. Так понятней?
Джастин в ответ придвигает к себе микрофон, лучезарно улыбается Брайану через стекло и сладким голосом выдает:
- А вот что на самом деле сейчас произойдет. Ты купишь гребанный билет, съебешь на хрен из очереди, пройдешь в зал и посмотришь то говно, что сегодня впаривают зрителям под видом очередного киношедевра. А хочешь узнать, почему? Потому что когда кто-нибудь – а в особенности Брайан Кинни – пытается взывать к моему чувству вины, я кладу на это с прибором.
И прежде, чем Брайан успевает сформулировать ответ, Джастин добавляет:
- Ах, да, и вот что… Еще раз назовешь меня Солнышком, и яйца свои будешь с асфальта собирать, потому что именно там они окажутся после того, как я их отрежу.