– Это не судьба, Тор, это проклятие.
– Да, Рен!
Он собрался уходить.
– Постой! Ты не можешь просто развернуться и уйти.
Он замер, его глаза сверкнули.
– Ты не можешь командовать мной.
– В этих горах могу, – парировала она, – в этой стране. Я не закончила говорить.
Он подошел к ней, его голос звучал как рычание.
– Так говори, Рен!
В горле Рен внезапно пересохло. Тор оказался большим зверем, чем она думала, и все же его разозленный вид и просвечивающая рубашка пробудили в ней отчаянную потребность быть ближе к нему, сходить с ума от его горного аромата и встречаться с ним взглядом.
Она уставилась на него, такого высокого, широкоплечего и непоколебимого в своем гневе, и попыталась рассказать о своих чувствах, какими бы беспорядочными они ни были.
– Это правда, я поцеловала Аларика во время метели. Мы целовали друг друга, – призналась она, – но это не какое-то сказочное чувство. И не украденный момент, предначертанный звездами. Это буря боли, горя, страха и замешательства.
Тор выдержал признание в каменном молчании, хотя на его щеке дрогнули мускулы.
– Моя бабушка умерла. Онак, улыбаясь, убила ее на моих глазах. Затем мир вокруг меня начал рушиться. – Глаза Рен наполнились слезами при воспоминании, горе застряло у нее в горле. – Боль от потери была такой внезапной, такой острой, клянусь, она разрывала мое сердце на части. Я не хотела продолжения, Тор. Я не хотела переживать этот момент.
Теперь Рен плакала, но ее это не волновало. Слова вертелись у нее на языке, и ей пришлось высвободить их. Он должен был их услышать.
Тор нахмурился и попытался отвернуться, чтобы не видеть ее боли, но она схватила его за подбородок, удерживая его взгляд на себе.
– Ты отсутствовал в тот день. Я была одна и не в своем уме. Я плыла по течению в этом огромном море сводящего с ума горя, и Аларик стал моим спасательным кругом, единственным человеком, до которого я могла дотянуться. Когда я протянула руку, он взял ее. Он спас меня в тот день. Он дал мне силы идти дальше.
Тор закрыл глаза.
– И ты поцеловала его.
– Да, – голос Рен надломился, – ненавидь меня, если хочешь. Кричи на меня. Прокляни меня, звезды! Но, пожалуйста, не оставляй меня вот так. Не уходи! – Она схватила его за воротник рубашки и трясла до тех пор, пока он не открыл глаза. – Я предпочла бы твой гнев твоему молчанию.
Он убрал ее руки, освобождаясь от хватки.
– Я не злюсь на тебя, Рен, – сказал он, отступая на шаг, затем еще на один, пока не оказался перед водопадом, отвлекающе мокрый и крайне раздраженный. Его пристальный взгляд встретился с ее, вспышка молнии прорезала штормовые облака. – Я влюблен в тебя.
Рен моргнула.
– И это пытка. – Холодный ветер пронесся между ними, растрепав волосы Тора. – Это пытка.
«Пытка» – это слово эхом донеслось до нее из глубины гор.
Она замерла, услышав признание Тора, ее руки висели в воздухе, она ждала, что он возьмет их. Он этого не сделал.
– А я знаком с пытками, Рен. Я вырос в лесах Гевры. Мальчиком я отправился на войну. Сражался со зверями гораздо крупнее себя и хоронил солдат гораздо моложе.
Глаза Рен наполнились слезами. Как может признание в любви звучать так мрачно? Как может желание быть таким кислым на вкус? Почему он сравнивает свои чувства к ней, их чувства с ужасами войны? Они стоят здесь, оба дрожащие и израненные, и ни одному из них от этого не стало лучше.
– Какое жестокое сравнение, – прошептала она, – разве любовь может быть пыткой?
– Любовь застряла здесь, в этом необычном месте, она наблюдает, как ты наблюдаешь за ним, – сказал Тор, – как ты хочешь его. Наблюдает, как он гладит твои волосы и прикасается к твоей коже. Как… – Он резко замолчал, глядя в воду на ее отражение. – Он не заслуживает тебя, Рен.
Она нахмурилась.
– Я не принадлежу ему.
– Ты уверена в этом?
– Не нужно опекать меня.
Он невесело усмехнулся.
– Правда горька.
– Но ты более горький.
– Да, – грустно произнес он, – это еще одна правда.
– Я не хочу его, – сказала Рен, настаивая на своем. Молчание затягивалось, и она ненавидела каждую его секунду, – ты понятия не имеешь, чего я хочу.
Он наклонил голову и долго смотрел на нее, как будто пытался понять, кто она на самом деле. Затем он вздохнул, и что-то внутри него пошевелилось, что-то сдалось.
– Проблема в том, что и ты тоже, Рен.
В этот раз, когда он отвернулся, Рен поняла, что все кончено. Внезапный страх потерять Тора был подобен удару ножом в живот. Она не могла смириться с этой мыслью, не могла вынести вида его спины, когда он уходил.