Благослови всей яростью твоей —
Не уходи безропотно во тьму!
Не дай погаснуть свету своему!1
— Это прекрасно. — Амелия вдруг почувствовала себя очень неловко. Ее охватило смущение. И стыд. Мика видел ее в самом худшем виде, беспомощной, уродливой и отвратительной. — Спасибо, что… был рядом. Когда это случилось.
Он поправил пальцем очки на переносице. Его темные волнистые волосы, как всегда, оставались в беспорядке. Его лицо слегка покраснело.
— Пустяки.
Но для Амелии это было больше, чем пустяк. Это воспринималось как буквально всё.
— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.
— Уязвимость — это не слабость, — тихо сказал Мика, словно прочитав ее мысли. — Это не то, чего нужно стыдиться.
Амелия покраснела, благодарная за его слова, даже если пока не могла в них поверить. Удушающий стыд, который отец вдалбливал ей годами, — она ущербна, и ее дефект уродлив, отвратителен — трудно было изжить. Она прижала острие скрипичного шарма к подушечке указательного пальца до боли.
Бросив взгляд на Мику, Амелия собиралась сказать что-то еще, но уловила мимолетную тень, мелькнувшую на его лице. В его глазах застыло беспокойство. Он жевал внутреннюю сторону щеки, нахмурив брови. Мика выглядел так, словно взвалил на свои плечи всю тяжесть мира.
Она сдержала свое желание схватить его за руку.
— Ты беспокоишься о Габриэле.
— Я не должен, но ничего не могу с собой поделать.
— Он твой брат.
Мика нахмурился, глядя на книгу в своих руках.
— Он делает хорошее дело, я думаю.
— В последнее время он делает много хорошего, — мягко сказала Амелия. Она не знала, как примирить Габриэля, который предал ее, отдал на растерзание Кейну, и стоял в стороне, позволяя происходить преступлениям, кипел от безудержной ярости, с новым раскаявшимся Габриэлем, который чуть не убил себя, чтобы спасти ее от Цербера, и бросился наперерез крысам, доблестно сражался с Поджигателями, чтобы они могли сбежать.
А теперь он подвергал себя риску, чтобы найти тело Селесты, одной из представительниц элиты, которую Габриэль так презирал. Это не имело смысла. И все же.
— Исправит ли это…
— Все? — Мика мрачно улыбнулся. — Я еще не решил.
Бенджи бросился к ним, его буйные волосы торчали во все стороны.
— Ло Ло говорит, что пора спать, но она не хочет мне петь, потому что на страже. Она сказала, что все равно ужасно поет, и велела попросить вас.
Он сжал руки в кулаки, его большие карие глаза смотрели умоляюще. Его голос все еще хрипел от воздействия дыма, но, казалось, к нему вернулась энергия.
— Очень прошу вас, мисс Амелия?
— Я ненамного лучше пою, — улыбнулась Амелия, хотя помнила те ночи с Бенджи в заброшенных офисах, домах и отелях, в карантине от остальных членов группы, пока они ждали, когда вирус «Гидры» проявит себя.
Бенджи изогнул брови и наклонился, чтобы заговорщически прошептать:
— Ты лучше, чем Ло Ло. Намного лучше. Но не говори ей, что я так сказал.
Мика рассмеялся.
— В любом случае, мне нужно уточнить у Джерико планы на завтра. Увидимся позже.
— С ним все будет в порядке, — подбодрила Мику Амелия. — Если что, Габриэль умеет выживать.
Мика поправил очки большим пальцем.
— Да, наверное, так и есть.
Амелия похлопала по спальному мешку рядом с собой. Бенджи нырнул в него и прижался к ее боку.
— Где все?
— Охраняют что-то или исследуют. Я уже осмотрел все экспонаты. — Он сморщил нос. — Там много голых статуй, картин и прочего.
— Что ты об этом думаешь?
— Абсолютно отвратительно.
Амелия улыбнулась и откинула голову к стене. Она напевала классику, «Петю и волка» и «Колыбельную» Брамса, знакомые мелодии успокаивали ее больше, чем она могла бы сказать.
Она не успела допеть третью композицию, как Бенджи всхлипнул. По его маленькому лицу потекли слезы.
— Что случилось?
Он сел и вытер глаза.
— Простите, я знаю, что не должен плакать, мисс Амелия.
— Кто сказал, что тебе нельзя плакать?
Он шмыгнул носом.
Амелия коснулась его плеча.
— Ты можешь мне рассказать.
— Ло Ло всегда говорит мне быть храбрым и сильным. Я стараюсь изо всех сил, клянусь.
— Но? — мягко спросила она.
Его лицо погрустнело.
— Я скучаю по маме.
Желудок Амелии скрутило в железные узлы. Бедный ребенок. Им всем было тяжело. Она не могла представить, насколько ужасно это для восьмилетнего мальчика.
— Знаешь что? Я скучаю по своей маме. И знаю, что Уиллоу тоже скучает по твоей маме.