Ответ от Евдокии Григорьевны пришёл через пару недель. В нём мама ругала своевольного сына за его поведение. Она с горечью спрашивала: – «На кого же ты бросил меня и братика Владю?» – а в конце пожелала ему безопасной и лёгкой воинской службы.
Весь тетрадный листок был обильно обрызган крупными каплями. Там, где они попадали на чернильные строчки, виднелись большие разводы. Удивлённый подросток посмотрел на странные пятна. Он попробовал их языком и ощутил вкус чистой соли. Это были мамины слёзы.
Неделю спустя, к проходной их учебки пришли Валя и Роба, которые выглядели сильно уставшими. Они поздоровались и извинились за то, что несколько дней не могли выбраться к брату.
На заводе сейчас постоянный аврал и все усиленно вкалывают по двенадцать, а то и четырнадцать долгих часов. После подобной работы едва сил хватает на то, чтобы добраться до дома и завалиться в кровать. О чём-то другом даже думать не хочется. Они немного поговорили о том, как дела у родных в их деревне? Затем, обняли Долю и торопливо ушли.
В ноябре, в облаках появился двухмоторный немецкий разведчик «Ju 88». Он покружил над волжским промышленным городом и умчался на запад. Двадцать второго числа, начались боевые налёты фашистов на регулярной основе.
Сначала, захватчики ударили по элеватору и по центральным продовольственным складам, расположенным на железнодорожной станции Сейма. Там начались большие пожары.
Спустя несколько дней, самолёты с крестами вернулись и стали бомбить предприятия оборонного комплекса. Особенно сильно досталось «ГАЗу», «Красному Сормово» и авиационному заводу приволжского города.
Каждую ночь, в разных районах стучали частые выстрелы зенитных орудий, бухали мощные взрывы, а к небу взлетало высокое яркое пламя. Это горели заводские постройки.
«Учебка» устроилась на окраине Сормово, далеко в стороне от судостроительных верфей, выпускавших подводные лодки. Возле полка не имелось цехов, и немцы не тратили бомбы на частные домики, стоящие далеко друг от друга.
Учреждение оказалось не очень большим, но разделялось на четыре боевых батальона. Причём, каждый из них готовил специалистов лишь по одной военной специальности: механики-водители, командиры башен, пулемётчики и, конечно, радисты.
Как молодой тракторист, подросток попал на первый курс обучения и оказался за рычагами бронемашины. Они мало, чем отличались от тех, что Доля дёргал на «Форзоне-Путиловце». Только теперь вокруг не свистел сильный ветер, а его окружала прочная сталь.
Подготовка тянулась три месяца. После Нового года, курсанты, которым исполнилось уже восемнадцать, окончили своё обучение. Им присвоили званье сержантов и отправили в военные части.
С первого дня тяжёлой войны, гитлеровцы неудержимо рвались вперёд. Западная часть советской страны оказалась под неминуемой угрозой захвата. Чтобы производственное оборудование не досталось фашистам, его снимали с фундаментов, грузили в вагоны и отправляли на восток и на север СССР. Это случилось с Харьковским тракторным, Ижорским и Кировским заводами и военным заводом № 174, что находились тогда в Ленинграде.
По прибытии в Свердловск, Челябинск, Омск и Нижний Тагил, станки выгружали, считай в чистом поле, и начинали вновь собирать поточные линии. Одновременно с этим, вокруг них возводили цеха.
Пока шёл монтаж и наладка конвейеров за далёким Уралом, танки решили клепать на других предприятиях. В частности, на судостроительном заводе «Красное Сормово» пытались наладить выпуск «Т-34». Это оказалось непросто, и дело двигалось медленно, не так, как всем бы хотелось. Зато на «Горьковском автозаводе» принялись собирать лёгкие танки-разведчики «Т-60».
Судя по техническим характеристикам, он мало чем уступал «двойке» фрицев «Т-II». На самом же деле, машина являлась более слабой конструкцией. Её экипаж составляли два красноармейца, механик-водитель и командир, который выполнял роль заряжающего, наводчика, а заодно и пушкаря. В то время, как у фашистов было на одного бойца больше, который и занимался орудием.
Оба танка имели 20-миллиметровые пушки похожих параметров. К сожаленью танкистов, наше изделие работало короткими очередями, и не могло палить одиночными выстрелами, как немецкое. При подобной стрельбе, отдача уводила ствол в сторону и сильно снижала точность огня.
Обзор в «Т-60» оказался значительно хуже, чем у «коробки» противника. Рация почему-то, отсутствовала, а людей защищала броня, что не держала удара и небольшого снаряда.