Станция оказалась на удивление маленькой, и разглядывать там было собственно нечего. Скромное здание, стоящее посреди чистого поля, да ещё дощатый сортир, расположенный чуть на отшибе. Вот и все достопримечательности данного края. Зато, молодые разведчики выяснили, что полевая кухня вовсю дымит железной трубой, и часа через два, будет готов долгожданный обед.
Едва танкисты набрали воды, как поезд тронулся с места и уверенным ходом, покатился на запад. Ехали не так чтобы быстро, но без остановок. Так что, первая станция, где они снова встали, появилась не скоро, часа через три.
Голодные молодые танкисты быстро оделись и метнулись к платформе с полевой кухней-автоприцепкой. Вернулись они минут через десять и принесли полмешка ржаного тёмного хлеба, порезанного уже на куски, и три больших армейских металлических термоса. В первых двух оказался тёплый кулеш, сваренный из американской тушёнки с мёрзлой картошкой, а в третьем горячий, но светленький чай без наличия сахара.
Дневальные обошли постояльцев «теплушки», и собрали у них котелки, учили и тех сослуживцев, что находились в наряде. Они открыли емкости с полужидкой едой и сразу задумались, чем же её разливать? Старик Матвеич поднялся с нар, и протянул поварёшку, которую он стругал из полена.
Механик весьма удивился небывалой находчивости пожилого мужчины, который предусмотрел такое развитие текущих событий. Ну, а потом из разговора ремонтников, Доля узнал, что старик уже был на этой войне.
Он получил небольшое ранение, лечился в горьковском госпитале и теперь возвращается на западный фронт. Что ни говори, а опыт великая вещь. Не потеряешь его, и не пропьёшь.
Дежурные тщательно перемешали жидкую кашу и разложили всем поровну. Танкисты устроились кто, где сумел. Взяли по большому ломтю чёрного хлеба и принялись за еду.
Можно было, конечно, разогреть кашу в печке, но, как и все остальные, Доля не стал этого делать и проглотил всё, как есть. После скудного рациона «учебки», армейская пища показалась ему восхитительно вкусной и, самое главное, её оказалось достаточно, чтобы наесться досыта.
На следующей станции, пришла очередь Доли, идти в караул. Он подхватил автомат, приписанный к его «англичанке», и выпрыгнул из «теплушки» на улицу. Малознакомый старлей подвёл его к той платформе, где темнели «Матильды» и «Т-60». Мужчина окликнул стоящего там часового, и приказал сдать вверенный пост.
Доля поднялся наверх и подошёл к боевому товарищу, трясущемуся, словно лист на ветру. Парень помог снять зимнюю униформу охранника и огромные валенки. После чего, всё надел на себя. Он натянул мягкую обувь прямо на сапоги, а тулуп на комбинезон, под которым находилось бельё, телогрейка и ватные брюки.
Затем, стащил свой шлемофон, сунул за пазуху, а вместо него, нахлобучил на голову шапку с опущенными большими ушами. Парень почувствовал себя так, словно его завернули в одеяло из ваты огромных размеров, и сказал сам себе:
– «Как я смогу защитить от нападения фрицев состав, если ничего я не слышу и не могу даже быстро повернуться к врагу? Да и жарко мне будет, в такой плотной тяжёлой одежде!»
Потоптавшись на месте, Доля глянул туда, где был западный фронт, и увидел дымы паровозов, уходящие в небо, словно столбы. Судя по этой картине, перед ними спешили десятки войсковых эшелонов.
Навстречу, один за другим, катились составы, состоящие из открытых платформ. Все они оказались заставлены разномастными ящиками. Среди них часто мелькали «теплушки». Над трубами горящих «буржуек» вился лёгкий парок.
– «Эвакуируют заводы из прифронтовой полосы. – понял молодой человек: – Везут в тыл оборудование вместе с рабочими, инженерами и их любимыми семьями».
Скоро остановка закончилась. Колеса застучали на стыках, и Доля вдруг понял, что сильно ошибся в расчётах. Небольшой ветерок, который был еле заметен на станции, на большом перегоне ощущался намного сильнее. Температура держалась чуть выше ноля, но вокруг расстилались поля, плотно покрытые крупитчатым снегом. Отовсюду веяло холодком, и чем быстрее летел их состав, тем крепче становился мороз.
Оставалось только одно, укрыться от потока встречного холодного воздуха. Стараясь не свалиться с платформы, Доля устремился вперёд и подошёл к ближайшёй «Матильде». Он встал перед люком механика так, чтобы башня его защищала от ветра.
Дрожащими от холода пальцами боец завязал тесёмки на шапке, поднял воротник у тулупа и натянул толстые рукавицы на овчинном меху, Он вжал голову в плечи, обхватил тело руками и прислонился спиною к броне.
В таком положении, дуло не так чтобы сильно. Стало немного теплее, но уснуть он совсем не боялся. Во-первых, его уже била трясучка. Во-вторых, пути были очень изношены. Платформу нещадно качало и дёргало в разные стороны. Тут поневоле не закроешь глаза. Главное, устоять на положенном месте и не свалиться на землю от очередного толчка.