— В амбар! — закричала Сантэн и бегом помчалась по низине.
Дождь пробивался сквозь деревья и взрывался крохотными снарядами на их коже, так что все задыхались от его ледяных укусов. К тому моменту как Сантэн первой добежала до амбара, блузка на ней уже прилипла к телу, и Майкл мог видеть четкие очертания ее груди. Пряди темных волос упали на лоб девушки, она стряхивала воду с юбки и смеялась над Майклом, даже не пытаясь укрыться от его взгляда.
Амбар стоял в начале лощины. Построен он был из квадратных блоков желтого камня, его соломенная крыша расползлась, и в ней образовались дыры, как в старом, изношенном ковре. Внутри лежали тюки соломы, местами поднимавшиеся до самых балок перекрытия.
— Пожалуй, это надолго, — мрачно проворчала Анна, глядя на дождевые струи и отряхиваясь, как водяной буйвол, вылезший из болота. — Мы здесь застрянем.
— Ну и ладно, давай ощиплем голубей.
Они нашли уютное местечко среди тюков, где можно было сидеть; Сантэн и Майкл почти касались друг друга плечами и болтали, ощипывая птиц.
— Расскажите мне об Африке, — потребовала Сантэн. — Там действительно так темно, как говорят?
— Это самая солнечная земля во всем мире… вообще-то, там даже слишком много солнца, — ответил Майкл.
— Я люблю солнце. — Сантэн легонько качнула головой. — А вот холод и сырость ненавижу. Для меня солнца никогда не будет слишком много.
Он стал рассказывать ей о пустынях, где никогда не бывает дождей.
— Там за весь год воды не выпадает столько, сколько здесь за один-единственный день.
— Я думала, в Африке живут только черные дикари.
— Нет, — засмеялся Майкл. — Там полно и белых дикарей тоже… и черных джентльменов.
И он рассказал ей о крошечных желтокожих пигмеях в лесах Итури, ростом до пояса обычному мужчине, и о гигантских ватуси, которые любого человека, чей рост меньше двух метров, считают пигмеем, и о благородных воинах-зулусах, называющих себя детьми небес.
— Вы так говорите, как будто любите их! — упрекнула его Сантэн.
— Кого, зулусов? — уточнил Майкл и кивнул. — Да, наверное, люблю. Некоторых из них, во всяком случае. Мбежане…
— Мбе… джей… — Сантэн не удалось выговорить это имя.
— Это один из зулусов… он всю жизнь провел вместе с моим дядей Шоном, они выросли рядом.
Он использовал слово из зулусского наречия — «умаан», и ему пришлось перевести это для Сантэн.
— А какие там звери? Расскажите!
Сантэн не хотелось, чтобы Майкл умолкал. Она могла бы вечно слушать его голос и его истории.
— Расскажите о львах и тиграх.
— Тигров там нет, — улыбнулся Майкл. — Зато львов множество.
Даже руки Анны, хлопотливо ощипывавшие птиц, замерли, когда она слушала, как Майкл описывает охотничий лагерь в вельде, где они с его дядей Шоном оказались в осаде: их окружил львиный прайд, и им пришлось всю ночь стоять рядом с лошадьми, защищая и успокаивая их, пока огромные светлые кошки бродили взад-вперед вдоль края освещенного кострами пространства, рыча и подвывая, пытаясь отогнать лошадей в темноту, где они стали бы легкой добычей.
— Расскажите о слонах…
И он стал рассказывать об этих умных существах. Он описал, как они движутся медленной сонной походкой, хлопают огромными ушами, чтобы остудить кровь, подхватывают пыль, чтобы осыпать себя ею, принимая пыльные ванны…
Он рассказал о сложной общественной структуре в слоновьих стадах, о том, как старые самцы следят за чистотой племенной крови…
— Точно как твой отец, — ввернула Анна.
Майкл поведал, как старые бесплодные самки берут на себя роль нянюшек и повивальных бабок; как эти огромные серые животные относятся друг к другу — это почти похоже на дружбу людей и продолжается всю их жизнь; рассказал о странной озабоченности смертью у слонов, о том, что, убив охотника, преследовавшего и ранившего их, они часто накрывают его тело зеленой листвой, как будто пытаются искупить свой поступок…
Майкл описал и то, как ведет себя стадо, если один из слонов ранен или болен: они хоботами с двух сторон поддерживают его на ногах, а если он наконец падает, то, если это была самка, вожак может спариться с ней, как бы пытаясь разочаровать смерть актом воспроизводства.
Эта последняя часть истории пробудила Анну от транса и напомнила ей о роли дуэньи; она бросила на Сантэн резкий взгляд.
— Дождь утихает, — чопорно заявила она.
И тут же начала собирать ощипанных голубей.