Сантэн продолжала смотреть на Майкла огромными сияющими глазами.
— Однажды и я поеду в Африку, — тихо сказала она.
Майкл ответил ей уверенным взглядом и кивнул.
— Да, — сказал он. — Однажды.
Они словно обменялись клятвами. Между ними возникло некое уверенное взаимопонимание. В тот момент Сантэн стала его женщиной, а Майкл стал ее мужчиной.
— Идемте! — настойчиво крикнула Анна от дверей амбара. — Идемте, пока дождь снова не хлынул!
Им обоим понадобилось немалое усилие, чтобы встать и поспешить за ней в промокший мир.
Они медленно шли по низине к особняку, едва переставляя замерзшие ноги, не прикасаясь друг к другу, но остро ощущая один другую, как будто в объятии.
Потом из сумрака туч вырвались самолеты, летевшие низко и стремительно, гром моторов все нарастал и достиг максимума, когда машины проносились над их головами. Впереди мчался зеленый «сопвич». Под таким углом они не могли увидеть голову Эндрю, но видели дневной свет сквозь дыры в полотне его крыльев и сквозь отверстия пуль в корпусе. Пять самолетов, что следовали за Эндрю, тоже были насквозь прострелены. В их крыльях и фюзеляжах светилось множество дыр.
— Тяжелый был день, — негромко произнес Майкл, глядя на самолеты.
Еще один «сопвич» летел следом за остальными, его мотор кашлял и сбивался с ритма, следом за ним тянулся хвост пара, одно крыло перекосилось из-за пробитых распорок. Сантэн, наблюдая за аэропланами, вздрогнула и шагнула ближе к Майклу.
— Кто-то из них погиб там сегодня, — прошептала она, и Майкл промолчал.
— Завтра и вы снова будете вместе с ними…
— Не завтра.
— Тогда через день… или еще через день.
И снова Майкл не счел нужным отвечать.
— Майкл, о Майкл! — В голосе Сантэн звучала настоящая физическая боль. — Я должна повидаться с вами наедине. Мы можем никогда… нам может никогда больше не выпасть шанса. И мы теперь должны проживать каждую драгоценную минуту наших жизней так, словно она последняя.
Слова девушки потрясли Майкла, подобно могучему удару. Он не в силах был говорить, а голос Сантэн упал до шепота:
— Амбар…
— Когда?
Он обрел голос, только тот прозвучал, словно хриплое карканье.
— Сегодня перед полуночью… я приду, как только смогу. Будет холодно…
Она посмотрела ему прямо в глаза. Все общественные условности моментально сгорели в пожаре войны.
— Ты должен принести одеяло.
Она развернулась и побежала вдогонку за Анной, предоставив Майклу в изумлении и неуверенном восторге смотреть ей вслед.
Майкл умылся у насоса за кухней и снова переоделся в мундир. Когда он опять вошел в кухню, пирог с голубями и трюфелями, покрытый темной коричневой корочкой, уже благоухал; Сантэн снова и снова наполняла бокал отца, против чего он ничуть не возражал. То же самое Сантэн проделывала и с Анной, но чуть более хитрым образом, так что Анна, похоже, ничего не замечала, хотя ее лицо становилось все более красным, а смех все более громким.
Сантэн назначила Майкла главным по граммофону компании «Ар-си-эй», самому ценному ее имуществу, велев менять восковые диски сразу, как только они кончались. Из огромной медной трубы машины неслись звуки оперы Верди «Аида» в исполнении труппы театра Ла Скала, наполняя кухню божественными звуками. Когда Сантэн ставила перед Майклом, сидевшим напротив графа, тарелку с большим куском пирога, она легонько коснулась его затылка, темных вьющихся волос, и сказала, чуть наклонившись:
— Я просто обожаю «Аиду», а вы, капитан?
Когда граф принялся подробно расспрашивать Майкла о том, что производят его фамильные поместья, Майкл обнаружил, что ему трудно сосредоточиться на ответах.
— Мы выращивали много австралийской акации, потому что ее кора нужна для дубления кожи, но мои отец и дядя уверены, что после этой войны автомобили полностью заменят лошадей, так что и необходимость в кожаной упряжи отпадет, и соответственно…
— Какая жалость, что лошадям придется уступить место этим шумным, вонючим изобретениям дьявола! — вздохнул граф. — Но они правы, конечно. Будущее за бензиновыми моторами.
— Мы постепенно меняем акацию на сосны и австралийский синий эвкалипт. Они хороши для укрепления стен золотых рудников и для изготовления бумаги.
— Очень правильно!
— Еще, конечно, у нас есть сахарные плантации и скотоводческие ранчо. Мой дядя уверен, что скоро появятся корабли, снабженные холодильными камерами, и мы сможем отправлять нашу говядину по всему миру…
Чем больше граф слушал, тем более довольным становился.