Хатуи сверкнула глазами:
— Я должна передать то, что вы сказали, слово в слово, ваше высочество? Я бы не советовала говорить с королем в таком тоне, по крайней мере пока он не сменит гнев на милость.
— Хороший совет, «орлица». Говори, что хотела передать моей жене, я не буду мешать вашей беседе.
Хатуи кивнула и начала:
— Тебе надо было уехать с Вулфером. Лиат, как ты могла столько месяцев путешествовать в свите короля и не видеть, какие интриги плетутся при дворе?! Как ты сможешь выжить здесь, если король настроен против тебя, а у принца нет никакой поддержки? Что ты будешь говорить, когда к тебе потянутся придворные и дворяне, желающие, чтобы ты замолвила за них словечко перед принцем? У твоих дверей всегда будут толпиться просители и нищие, которым нужны деньги, больные и увечные, которые просят исцеления, знатные лорды и леди, желающие попасть на прием к королю или к кому-нибудь из его детей.
Как Конрад. Лиат взяла в руки расческу со стола. Такая безделушка, а так искусно сделана — на кости была вырезана пара драконов, ручку украшали жемчуг и слоновая кость. Санглант был принцем и привык пользоваться вещами, созданными настоящим мастером, а не простыми деревяшками, которые можно купить на любом базаре.
Хатуи продолжала:
— Принцесса Теофану обвинила отца Хью в колдовстве, но если тебя призовут давать показания на суде, что случится, когда гнев маркграфини Джудит обратится на тебя? Что если тебя тоже обвинят в колдовстве? Король никогда не признает тебя законной женой принца Сангланта. И даже если ты будешь не женой, а всего лишь любовницей, все, о чем я говорила, обрушится на тебя. Неужели ты считаешь, что клятва «орлов» и свобода, возможность состоять на королевской службе — недостаточная замена постели принца?
— Лиат, — прошептала Ханна, — ты уверена, что это разумно?
— Разумеется, нет! — ответила та.
Санглант стоял возле окна и смотрел куда-то вдаль. Его волосы трепал ветер, свет четко очерчивал его лицо — лоб, высокие скулы, резкую линию подбородка. Он стоял молча, не вмешиваясь, как и обещал.
— Конечно, это неразумно, — с горечью повторила Лиат. — Но так уж получилось. Я не оставлю его. О Ханна! Ты поехала за мной из самого Хартс-Рест, а теперь я оставляю тебя… — Она схватила девушку за руку, Ханна всхлипнула и порывисто обняла Лиат.
— Как будто я принесла клятву «орлов» только потому, что последовала за тобой! Может, я хотела повидать мир, может, я хотела избежать брака с молодым Джоном!
Лиат рассмеялась, но этот смех был больше похож на рыдания. Ханна была цела, невредима и в безопасности.
— Может, ты и права. Прости меня.
— Но я все равно думаю, что ты делаешь глупость, — прошептала Ханна. — Моя мать никогда бы не позволила ни одному из своих детей жениться или выйти замуж только потому… ну…
— Что?
— Из-за вожделения. — Она пробормотала эти слова так тихо, что Лиат, стоявшая совсем рядом, с трудом их расслышала. — Ты, конечно, привлекла его внимание, и это выгодно для тебя, но ты не дала ничего взамен — какая ему от тебя польза?
Санглант, не поворачиваясь, рассмеялся, и Ханна сконфуженно замолчала, зарумянившись, как яблоко.
— Гораздо больше пользы, чем кто-нибудь может себе представить, — произнес он, обращаясь к кустам. — Хотя, готов признать, что неравнодушен к телу.
— Но никто не женится только из-за… — запнулась было Ханна, но вовремя остановилась. — Моя мать всегда говорила, что Бог сочетает браком людей ради пользы, а не для удовольствия.
— Мы должны быть для Бога выгодными и полезными, но не счастливыми? — сардонически переспросила Хатуи.
— Значит, надо стать монахами? — возмутился Санглант. — И только и делать, что непрерывно молиться, спокойно глядя, как пропадает урожай, на наши границы нападает враг, а дети умирают от голода?
Ханна отступила от Лиат с таким видом, словно ей дали пощечину. Хатуи коротко кивнула:
— Если вы пожелаете, мы уйдем, ваше высочество.
— Нет. — Он наконец повернулся к ним лицом. — Я не хотел обижать вас и говорил о тех лордах и леди, что толпятся при дворе. Прошу, простите мне мою грубость.
— Это не грубость, мой принц, а резкость, — очаровательно улыбнувшись, отозвалась Хатуи.
— Я не так красноречив, как моя жена, — пояснил он. Но Лиат в эту минуту думала о другом. Она потянула Ханну за рукав:
— Давай выйдем, Ханна, прошу тебя. Я не привыкла… так много людей…
Она, как и принц, была в опале, а не в неволе, и хотя Лиат с удовольствием бы погуляла, ей приходилось оставаться в комнате из боязни встретить Хью.
Избавившись от присутствия Сангланта, Ханна почувствовала себя значительно лучше. По двору сновали слуги. Увидев Лиат, они принялись перешептываться и показывать на нее пальцами.
— Ты думаешь, я делаю глупость, Ханна? — спросила Лиат. Пристальные взгляды прислуги заставляли ее чувствовать себя неловко. Ее появление как законной жены Сангланта сделало ее объектом всеобщего внимания.
— Да. Лучше служить ему «орлицей», чем стать лишь любовницей. «Орлы» давали клятву королю служить до конца. А если ты надоешь принцу — тебя отбросят прочь, и куда ты пойдешь?
— Ты говоришь, как Вулфер!
— Действительно, как Вулфер! — Ханна помолчала, затем произнесла: — Вулфер стал «орлом» еще во времена правления короля Арнульфа. Все знали, что он был одним из фаворитов короля. Потом трон занял Генрих и отослал Вулфера от двора, но изгнать его со службы он не мог! Вот что значит быть «орлом»! «Орлы» — это сила.
— У всех нас есть сила, — пробормотала Лиат, вспоминая кости у дороги. Она взобралась на вал, чтобы получше рассмотреть окрестности. Река несла воды за темнеющий вдали лес. Поля делали землю похожей на лоскутное одеяло — ячмень, бобы, заросли вики. По деревенской улице бродили люди, казалось, до них рукой подать, но Лиат понимала, что в сумерках только чудится, что деревня совсем близко. Грозовые облака, покрывавшие небо утром, давно счезли, теперь оно было чистым, и по нему уже важно плыла луна, солнце совсем недавно скрылось за горизонтом, и на западе еще сияли яркие краски заката. По небосклону были щедро рассыпаны звезды, похожие на драгоценные бриллианты в короне, летнее небо так и называли — Небо Королевы.
— Интересно, могла бы я стать королевой? — пробормотала Лиат, и эта мысль заставила ее содрогнуться. Жить при дворе, вечно думать об интригах…
— Ты замерзла? — заботливо спросила Ханна и накинула на Лиат край своего широкого плаща. Из дворца донеслись раскаты смеха.
— Слава Богу, что он не может править! — внезапно сказала Лиат. — Если бы он хотел стать королем после отца, я бы этого не выдержала!
Ханна рассмеялась:
— Если бы он хотел стать королем, он бы никогда не женился на тебе! Он бы женился на знатной женщине, брак с которой ему выгоден и чья родня поддержала бы его притязания.
— Думаю, я стою всего этого.
— Возможно, он прав. — Лицо Ханны выражало одновременно восхищение и тревогу. — Ты не такая, какой кажешься, Лиат. Возможно, он мудрее всех нас. Говорят, что кровь Аои настраивает на магию, как поэт настраивает лиру.
— Так и говорят?
— Некоторые при дворе считают, что принц стал таким странным после эйкийского плена, потому что чары затмили его разум. Поэтому-то… — Она замолчала, потом улыбнулась, словно извиняясь за свои слова. — Поэтому он и ведет себя, как собака. Собаки стали частью его, а он — частью их, так заколдовал его вождь эйка.
Почувствовав движение воздуха, Лиат обернулась и тотчас увидела сову. Ханна ее не заметила, а та уселась на камень и замерла.
Лиат осторожно сжала руку Ханны, шагнула вперед и опустилась на колени. — Кто ты? — спросила она сову.
Та прикрыла огромные золотистые глаза и не двинулась с места.
— Лиат, — прошептала Ханна, — почему ты разговариваешь с совой?
— Это не обычная сова. — Девушка внимательно рассматривала птицу — никогда еще ей не доводилось видеть таких больших сов, а Лиат провела много ночей, вглядываясь в ночное небо, и не раз наблюдала за охотой этих птиц. — Кто ты?